Хили стоял как парализованный. Он чувствовал себя опустошенным. С трудом выдавил из себя:
— Пойду спать, Кинг. Ты постой на стороже, потом разбудишь меня, когда устанешь, — он схватил свою скатку одеял и полез в шалаш.
Кинг Мэбри беспомощно оглядывался, чувствуя себя неуверенно в такой ситуации.
— Похлебка готова, — деловито сказала Доуди. — Кому налить?
Она наполнила тарелку Мэбри, а затем налила остальным. Мэбри и Дженис, сидя рядом, на одном бревне, не смотрели друг на друга.
Кинга одолевало смущение. Он хотел Дженис Райан. Он хотел ее так, как не хотел ничего на свете, но надежды получить ее у него не было. К тому же он не имел никакого права просить ее руки. Мэбри завел разговор о доме именно с целью попросить ее выйти за него, и в то же время был уверен, что она откажет. Сделай она это, и он сразу выкинул бы из головы эту дурацкую затею. Когда Доуди сказала, что Дженис любит его, он не поверил, ни на минуту не поверил.
Мэбри знал отношение Дженис к людям его сорта. Судьба не приготовила ее к тяжелой, полной трудностей жизни на Западе, но у нее была внутренняя сила, крепкая воля… это он видел. Тем не менее он не верил, что она согласится принять его предложение и его образ жизни.
Он искал подходящие слова, но не мог найти, потому что привык не говорить, а действовать, и именно в действии выражать себя, а те скупые слова, которыми он пользовался, не годились для выражения чувств. Его философия родилась не от книг и религии, а от реальных факторов нелегкой жизни, которая для него становилась еще тяжелее из-за врожденной честности и понимания того, что здесь выживает сильнейший.
Его прошлое не подготовило его к тому, что он сейчас должен был сделать. Боясь взглянуть на Дженис, боясь даже поверить тому, что случилось, он жадно ел, не столько от голода, сколько из-за того, что не знал, как себя вести.
Одна Доуди казалась невозмутимой. Мэбри взглянул на нее, но лицо девушки было непроницаемым. Вспомнив несколько минут, проведенных с ней в лесу, он подумал, что вправе ожидать какой-нибудь реакции. Но в то же время он знал, что Доуди не выдаст своего чувства. У Доуди характер воина. Она принимала вещи такими, каковы они есть.
— Том? — позвала Доуди. — Хочешь поесть?
— Оставь у костра.
Доуди дерзко уставилась на Мэбри и Дженис.
— Что такое? Почему никто никого не целует? Вы собираетесь жениться или нет? А может, ты испугался, Кинг?
Он посмотрел на нее и заворчал:
— Я не испугался. Ты… ты слишком много болтаешь!
Доуди засмеялась.
— Но я ведь не всегда болтаю, правда, Кинг?
В ее глазах он увидел, что она тоже помнит встречу в лесу и смеется над ним.
— Иди спать! — проворчал он. — Ишь, умная нашлась!
— Ну, — ответила Доуди, — я, по крайней мере, знала бы, что надо делать.
Кинг чувствовал себя виноватым и смущенным. Он даже боялся, что Доуди расскажет о поцелуе в лесу, но потом понял, что зря опасается, не того сорта была эта девушка. И вообще она молодец.
Он постарался переключиться на завтрашние заботы, но его отвлекало присутствие Дженис. Когда они остались вдвоем, он наконец отважился посмотреть на нее.
— Вы это серьезно?
— Да.
— Нам не всегда будет легко.
— Ничто не дается легко. По крайней мере, у меня будет дом.
Ее слова потрясли Мэбри. Дом… У него не было дома с самого детства. Но какой дом он мог предложить ей? Дом, куда в один прекрасный день его привезут в деревянном ящике? Он видел такое неоднократно. И убитые были хорошими парнями. И он просит Дженис разделить с ним подобную судьбу.
Кинг Мэбри встал, чувствуя, что должен что-то сделать, но не знал, что именно. Он не мог просто так подойти и обнять ее. Нет, это выше его сил.
— Пройдусь вниз по ручью, — сказал он, прихватив свою винтовку, а про себя с горечью выругался. Когда он оглянулся, костер показался ему крохотным и одиноким. Дженис сидела там, где он оставил ее, и, не отрывая глаз, смотрела на огонь.
Под ногами Мэбри хрустел снег; взглянув на него, он увидел, что в облаках появились просветы. На фоне ночного неба четко вырисовывались силуэты деревьев. Блеснула звезда и спряталась за бегущими облаками.
У берега ручья он поставил силки на заячьей тропе, которую заметил раньше. Особого освещения не требовалось: Мэбри делал это так часто, что мог ставить силки с закрытыми глазами. Хрустнула замерзшая ветка, зашевелился какой-то зверек — и снова тишина.
Зачем он, дурак, все это затеял. Теперь Дженис свяжет свою жизнь с его, а судьба стрелка накрепко связана с револьвером. Если они выберутся из этой переделки живыми, его ждут новые неприятности. Да и нет никаких гарантий, что они вообще выберутся.
Пока им везло. Во время стычки с индейцами им сопутствовала удача и после им везло — вовремя пошел снег и скрыл их следы. Он здесь ни при чем, хотя старался честно выполнить свою работу, как и Хили. Истинным победителем было то, против чего они сейчас боролись, — стихия.
Он прислушался к ночным звукам. В зимнюю ночь идущий человек дает о себе знать издалека. Мэбри поправил винтовку и повернул обратно.
Костер почти прогорел. Он разложил рядом с ним хворост и дрова, перекидал на них угли и добавил еще немного хвороста. Когда огонь занялся, он расчистил землю на месте старого кострища и раскатал одеяла на талой земле — старый фокус, он им часто пользовался, путешествуя по безлюдным местам.
Сколько таких вот ночей он провел? Сколькому научился во время скитаний!
В мрачном настроении Мэбри подошел к лошадям, погладил их, что-то шепча. Вороной весело ударил копытом.
Он постарался представить себе завтрашний день, все его опасности и ловушки, всего, конечно, не предугадаешь. Одно он знал наверняка: встречи с Энди Баркером не миновать. Этот человек не сдастся, пока у него остается хотя бы один шанс.
Отдохнув, Мэбри перекинул винтовку через плечо и отправился к ручью, отделявшему их лагерь от безжизненных земель Ноувуд. Временами он отходил от лагеря на четверть мили, но так и не увидел и не услышал ничего подозрительного.
Однако не успокоило это Мэбри. Баркер не может допустить, чтобы они, добравшись до Монтаны, рассказали обо всем, что с ними произошло. Он должен убить всех свидетелей. И кроме того, пятнистая индейская лошадка везла золото… или повезет его завтра утром.
В этом случае Баркер поступил подобно Пламмеру. У главаря банды называвшей себя «Невинные», везде были осведомители, которые докладывали ему о перевозках золота или о крупных сделках. Не зря ведь немногие из тех, кто покидал лагерь золотоискателей с деньгами, добирались до места. Кто-то рассказал Баркеру и о золоте, которое вез Хили.
