До Коулсона теперь — рукой подать, еще ближе — до Форта. Завтра должна быть ясная погода, и идти будет легко. Но темпа он не сбавит. Пусть это и жестоко по отношению к Мэгги, но если Баркер нагонит их, она все равно погибнет. Придется рискнуть одной жизнью, чтобы спасти жизни остальным.
В Форте Дженис, очевидно, покинет труппу, и они начнут искать место, чтобы переждать там до весны, а затем вместе отправляться в Голубые горы.
Конечно, это не та жизнь, к которой может стремиться молодая и красивая девушка с хорошим воспитанием. Но Дженис сама ее выбирала; у нее есть воля и характер, значит, она вполне может привыкнуть к жизни первопроходцев. А он знал тысячи способов сделать эту жизнь легче. К тому же у него есть деньги. Он коснулся потайного пояса, в котором они хранились. Не так много, но вполне достаточно, чтобы начать все сначала.
В Орегоне можно купить несколько голов скота, в лесу полно дичи — проживут без нужды. Работать ковбоем он не станет, надо избегать встречи с теми, кто его знает. А знали многие — от Увальде до Симаррона и от Дюранго до Доджа и Абилина за ним закрепилась репутация ганфайтера. Но уже к западу от Шайенна мало кто знал его в лицо.
Вернувшись в лагерь, Мэбри подбросил дров в костер и разбудил Хили.
— Все спокойно. Похоже, на несколько миль в округе нет ни души. Будем сниматься с места, когда полностью рассветет.
Но не прошло и часа, как Хили стал трясти его за плечо.
Мэбри поднял голову и услышал частую капель, барабанящую о деревья и почувствовал на лице теплую мягкость воздуха. Он лег, улыбаясь.
— Все в порядке. Это чинук.
— Что-что?
— Теплый ветер, только и всего. К утру во всей округе не останется ни единого сугроба.
Мэбри снова вытянулся, прислушиваясь к убаюкивающему звуку капели. Теперь они могут ехать быстрее. И намного проще будет с кормом для лошадей. Снега намело многовато даже для горных лошадок, привыкших выкапывать траву из-под сугробов.
Когда он проснулся, солнце светило прямо в глаза, а небо было голубым и высоким.
Путешественники двигались быстро, потому что старались держаться высоких мест, где меньше лежало снега, а сейчас, когда он таял, — меньше грязи. Воздух был чистым, видимость великолепной.
Мэбри ехал с большим отрывом от всей группы, выполняя роль лазутчика. От его взгляда не укрылась бы любая мелочь — примятая трава, сломанная ветка, след зверя. Он умел читать книгу природы. Если зверь почему-либо начинает петлять, уходить в сторону, значит — поблизости люди или другая опасность.
Но пройдя за день ни одну милю путешественники не встретили ничего подозрительного. К вечеру они спустились с холмов в глубокое сухое русло на ночевку.
И тут Хили заметил следы неподкованных индейских лошадок. А через секунду-вторую они увидели и самих индейцев.
Их было много, по меньшей мере, человек двадцать. Заметив путников, индейцы шагом направили лошадей в их сторону.
— Все в порядке, — успокоил Мэбри. — Это шошоны.
Индейцы продолжали двигаться навстречу, разворачиваясь в цепь, а когда приблизились, возглавлявший группу конников человек поднял правую руку ладонью вперед. Подъехав, он за руку поздоровался с Мэбри.
— Моя Высокий Медведь. Друг Серой Лисы. Знаешь Серая Лиса?
— Встречался с ним в Аризоне, — сказал Мэбри. А обернувшись к своим, пояснил: — Серой Лисой индейцы прозвали генерала Крука.
Мэбри взглянул на дюжину лошадок без всадников, которых гнали индейцы. Эти лошади могли решить их самую больную проблему. Но согласятся ли шошоны продать их. И сойдутся ли в цене. И хотя для индейца нет более интересной вещи, чем торговля и обмен, тут всякое может быть.
— Купили лошадей у племени кроу?
Высокий Медведь рассмеялся.
— Мы купили. Хорошо бы и кроу так думали. — Взглянув оценивающим взглядом на группу белых, он спросил: — А где твои лошади?
Мэбри подробно и обстоятельно, как это сделал бы индеец, рассказал все в мельчайших деталях и со множеством жестов. Рассказал и о битве с сиу на Ред-Форк, и о всех трудностях в пути.
Его рассказ не был простой констатацией событий. Мэбри говорил с умыслом, хорошо зная, что шошоны — заклятые враги сиу и что они сами смогут воссоздать события, если сохранились хоть какие-нибудь следы. Он рассказал об их бегстве, об убежище и болезни Мэгги. Это была история, понятная каждому индейцу, и они слушали бледнолицего внимательно и сочувственно.
Их история служила прелюдией к торговле. Шошоны, зная, что пришельцы дрались с их врагами, будут уступчивее, битва с сиу делала их в какой-то степени союзниками.
— Стоянка недалеко, — сказал Высокий Медведь. — Вы сможете идти?
Пристроившись в хвост цепочке шошонов, они с полмили шли вниз по сухому руслу, а затем вышли к стоянке, насчитывающей дюжину вигвамов. Ребятишки и собаки тут же ринулись им навстречу и, остановившись на почтительном расстоянии, молодые шошоны с любопытством уставились на пришельцев. Через несколько минут все сидели вокруг костра, беседуя и деля трапезу с хозяевами.
Кинг Мэбри принес запасное оружие и аккуратно разложил его на одеяле рядом с костром. Он не сказал ни слова, но сделал все так, что немедленно привлек внимание шошонов. Винтовки были в хорошем состоянии, но револьверы — старые и потертые.
Шошоны бросали на оружие заинтересованные взгляды. Индейцам всегда не хватало патронов и винтовок. Именно на это рассчитывал Мэбри. Если удастся сторговаться, они получат лошадей и смогут, избегая встречи с Баркером, быстро добраться до поселений в Монтане. Высокий Медведь поднял великолепный винчестер-73, принадлежавший Гриффину, и повертел его в руках. В нем, очевидно, проснулся интерес воина к хорошему оружию.
— Вы менять? — спросил он.
— Может быть, — бесстрастно обронил Мэбри. — Мы бы не отказались от трех или четырех лошадей.
Высокий Медведь продолжал осматривать винтовку. Она ему явно понравилась. Мэбри указал на винтовку постарее и с серьезным видом сказал вождю:
— Две лошади.
Но вождь даже не взглянул в его сторону, продолжая изучать облюбованный винчестер.
Мэбри вынул кисет и передал его по кругу. Высокий Медведь скатал самокрутку не хуже любого ковбоя, однако большинство индейцев курили трубки.
— Вон тот гнедой и пятнистая. Мне они нравятся.
Высокий Медведь положил винчестер и поднял старый кольт 44-го калибра.
— Плохой, — сказал он. — Не стрелять далеко.
Мэбри взял у него револьвер.
— Смотри. — Он показал на сосновую шишку, висящую ярдах в тридцати. Это была большая шишка, шириной с человеческую ладонь, но чуть подлиннее. Он выстрелил почти не целясь. Шишка разлетелась на мелкие кусочки.
