Пересекая улицу к отелю, Боудри увидел Де-Грасса, стоящего на ступеньках салуна.
– Привет! – улыбнулся управляющий сквозь облако сигаретного дыма. – Еще не раскрыл преступление?
– Да так, шатаюсь по городу, слушаю, что говорят люди. Завтра еще будет время. Похоже, Рейми отсюда смотался. Интересно, на что он рассчитывал? Может, хотел купить собственное ранчо? Я слышал, его интересовала местность неподалеку от Канадиан.
Де-Грасс окаменел, улыбка слетела с его лица.
– Я об этом ничего не знаю, – ответил он. – Мы с ним мало разговаривали.
– Но ему не нравилось, что вы увиваетесь вокруг Карен, так ведь? – Боудри постарался, чтобы вопрос прозвучал неожиданно.
Ганмен повернулся, щелчком бросив сигарету в пыль.
– Это тебя не касается, рейнджер! Ты занимайся своим расследованием и не суй нос в чужие дела. Насчет Карен он поссорился с Ли Карнсом, а не со мной. Советую держать свой нос подальше от моих дел!
Боудри пожал плечами.
– Может, ты и прав. Я просто осмотрюсь немного.
В то время, как Чик отворачивался, явно избегая драки, он уловил в глазах ганмена блеск торжества. Де-Грасс посчитал его за труса, который не может за себя постоять.
Войдя в дверь отеля, Боудри оглянулся. Де-Грасс исчез: наверное возвратился в салун. Но он увидел кое-что еще. Из тени подле салуна выступил человек, и Боудри узнал его – Эл Конвей.
Позже Чик зашел на телеграф и послал две телеграммы, затем вернулся в отель и лег спать. Его разговор с Де-Грассом, где он старался поддеть управляющего, выявил две вещи: во-первых, Марк что-то знал о ранчо "Очки" на реке Канадиан, во-вторых, у него с Рейми случилась ссора, предметом которой была Карен.
Клеймо "Очки" сулило интересные возможности, и у Боудри постепенно стала вырисовываться смутная пока теория. В ней еще отсутствовал фактор уверенности, но основной ее недостаток заключался в том, что он не знал, что случилось с Бертом Рейми.
Без улик нельзя доказать ни одно преступление, а факты утверждали, что Берт Рейми был вором. Тем не менее, факты могут вводить в заблуждение. Рейми исчез, исчезли и пятнадцать тысяч долларов. Боудри обязан найти Рейми и деньги. Если у Рейми их не было, как насчет Ли Карнса? ДеГрасса? И при чем тут Эл Конвей?
С ранчо постоянно пропадал скот, следовательно, должна существовать организованная кража скота, а люди, которые крадут его, могут украсть и деньги от его продажи.
Когда взошло солнце, Чик уже ехал по дороге из города, но теперь ехал с осторожностью, ища след, который вел бы через дикую, поросшую шалфеем, местность. К концу дня он нашел его.
Он тут же узнал след, так как потрудился проверить кузницы в Команчи после того, как ему сказали, что почти всех лошадей с "О-О" подковывают в городе. В большинстве случаев лошадей подковывают прямо на ранчо, но в "О-О" водили своих в городские кузницы. Боудри обнаружил даже набор подков, недавно снятых с лошади Рейми. Кузнец указал на них молотком: "Мистер Рейми всегда любил, чтобы его лошади были хорошо подкованы. Он знал мою работу и то, что я беру немного дороже, стоит того". Поэтому Боудри, увидев следы, узнал их.
Когда стало слишком темно, чтобы следовать дальше, Боудри съехал с тропы и разбил лагерь. Он почти засыпал, когда его осенила идея, и он понял, почему Берт Рейми вдруг сменил маршрут.
Проснувшись перед рассветом, Боудри торопливо разжег костер, потому что утро выдалось прохладным. В ожидании пока сварится кофе, он обдумал все, что знал и о чем догадывался, стараясь, тем не менее, рассматривать факты объективно и избегая поспешных решений.
Тропа, по которой следовал Рейми, приведет его к реке Канадиан. Неужели Рейми украл деньги, чтобы купить ранчо?
Допустим, однако, что Рейми честный человек и что с этого высокого места на тропе он разглядел вдалеке перегоняемое за Канадиан стадо? "О-О" теряло скот, и Рейми, как управляющий, должен был расследовать любое такое передвижение.
Звук приближающейся лошади заставил его вскочить на ноги. Это была Карен Рейми на сером мерине.
– Кого-нибудь ищете? – спросил он, выступая из кустарника.
– Да! Вы можете думать, что мой отец вор, но я знаю, что это не так! Он не убежал бы, оставив меня на ранчо! Он знал, что я боюсь Карнса и ненавижу Марка Де-Грасса.
– Нам, наверное, следует работать вместе, – предложил Боудри. – Подождите, пока я соберу вещи. – Он было повернулся, но остановился. – Карен, вы сказали Марку что-то насчет Эль-Пасо. Что это означало?
– Это может ничего не значить, но он разговаривал с Карнсом насчет Эль-Пасо, и они так секретничали, что мне стало любопытно.
– Я думаю, вы правильно догадались. Подождите меня здесь – я приведу коня.
Быстро пройдя через мелкий сосняк к лагерю, он скатал постель и взял под мышку. Он засыпал костер пылью, когда незнакомый голос предупредил его:
– Одно неверное движение, и я тебя убью!
Это был мужской голос, он доносился сзади и ниже по склону. Чик стоял лицом в ту сторону, где ждала Карен, поэтому человек, должно быть, подобрался, пока он разговаривал с ней.
– Чего вы хотите? – Боудри начал было оборачиваться.
– Стой! – Хриплый шепот заставил Чика застыть на месте. – Рейнджер, ты суешь свой нос в вещи, которые тебя не касаются. Я тебе говорю: уезжай и забудь сюда дорогу. Если еще одно солнце застанет тебя здесь, ты умрешь.
– Вы знаете, что я не уеду, – спокойно ответил Боудри, – а если вы меня убьете, на мое место придут другие.
Ответа он не услышал. Он подождал лишь мгновение, затем бросился в кустарник, откуда шел голос. Чик очутился в россыпи камней, окруженной молодой порослью сосняка. Человек исчез.
Чик огорченно отправился обратно, но вдруг на земле, около валуна, он увидел маленькую записную книжку – дневник, который ведет каждый скотовод. В ней записывается количество голов скота, клейменный он или нет, и другие вещи. Пролистав первые страницы, он посмотрел на имя владельца. "Берт Рейми. "О-О". Команчи".
– Вас долго не было, – сказала Карен.
Он протянул ей книжку.
– Вы когда-нибудь видели ее раньше?
– Да, ведь это дневник отца! Где вы его взяли?
– Нашел… – Он повернул коня к тропе. – Поехали?
Когда кони прошли несколько шагов, Чик оглянулся на девушку.
– Вы там, у лагеря, видели кого-нибудь?
Она покачала головой и вопросительно посмотрела на него. Боудри сердито нахмурился и взглянул на тропу, которая змеилась между сосен, спускаясь с холмов в равнину. Следы лошади Рейми, старые следы, ясно виднелись в пыли.
А что можно предположить о голосе в кустарнике? О брошенной записной книжке? Допустим, Рейми украл деньги и прячется где-нибудь поблизости. Не приведут ли следы, по которым они шли, в западню?
Чик внимательно изучал тропу, время от времени поднимая глаза, чтобы осмотреть округу. Предубеждение против Рейми у него исчезло. Рядом с ним ехала чистая, честная девушка, она явно любила Рейми, как отца. Бывший управляющий заботился о ней, когда умерла жена, и наверняка любил и раньше. Он был уважаемым скотоводом, ему доверял банк, его любили люди.
– Сдается мне, – сказал Чик вслух, – что он сошел с тропы, потому что увидел, как рядом гонят стадо.
– Что вы сказали?
Боудри покраснел.
– Прошу прощения, мэм. Когда человек часто остается один, у него появляется привычка разговаривать вслух.
Она с любопытством взглянула на него.
– У вас нет семьи?
– Нет, мэм. Индейцы убили моих родителей, когда я был еще мальчишкой. У меня нет нигде никого. – Он помолчал. – Кроме рейнджеров. Они подобрали меня, когда я чуть было не выехал на дурную тропу.
– У вас, наверное, есть девушка.
– Нет, мэм. Работа рейнджера не привязывает к одному месту. Я знал нескольких леди, но, должно быть, я не в их вкусе. У меня нет ничего, кроме коня, седла и пары револьверов. Этого мало, чтобы ухаживать за женщиной, особенно, когда в любой момент тебя могут продырявить.
– Вы очень симпатичный.
Боудри залился краской. Надо сменить тему. Он никогда не знал, как разговаривать с девушками, ну а что касается его привлекательности, то она просто подшучивает над ним.
– Нет, мэм. Я просто бывший ковбой, умею обращаться с бычками, а с женщинами никогда не умел. Вот вам моя жизнь, мэм: ехать по тропе через огромную, необжитую землю, на которой полно индейцев и преступников.
Всадник, по следу которого они шли, скакал быстрым галопом, направляясь через открытую местность прямо к глубокой лощине в холмах. Через некоторое время они подъехали к ней, Боудри – впереди. Земля здесь была утоптана множеством коровьих копыт, которых гнали через лощину несколько дней назад.
Она тоже увидела следы.
– Как по-вашему, что случилось? – спросил Чик.
– По-моему, отца убили.
– Почему?
– Не знаю. Предчувствие. Если бы отец смог вернуться, он бы давно вернулся. – Она вызывающе подняла подбородок. – Он любил меня, как собственную дочь. Я знаю, что если бы он получил деньги от Карнса, он бы уволился. Это его собственные слова.
