Ознакомительная версия.
Клерк перегнулся через стойку, но я быстренько отступил на шаг.
— Мне кажется… — начал он.
— Сколько стоит комната? — задал я вопрос.
— Всего доллар и семьдесят пять центов.
В то время это была довольно порядочная цена, но я безропотно выложил деньги и записался в регистрационной книге как Уильям Вэнс, затем вышел и нашел Слоупа послушно стоящим на том самом месте, где я его оставил.
Глянув на его приветливое лицо, широкие плечи и спокойные, терпеливые глаза, я вдруг почувствовал, что меня пронзила жалость, сердце прямо-таки защемило. Захотелось хоть как-то о нем позаботиться, только я не знал, как к этому подступиться.
— Я изучил эту вывеску, Рэд, — доложил он.
— Ну вот, завтра, когда будет светло, если вновь на нее посмотришь, то как раз в середине буквы «Б» увидишь дырочку не больше дюйма. Эту пулю выпустили от бедра из кольта за целый квартал отсюда и таким образом выиграли пари в целых пять сотен долларов!
— Ну и ну! — удивился Дюган. — Просто поразительно. Я должен записать это в моем дневнике.
Он заглотнул придуманную мою чепуху, словно так и надо.
— Ты что, в самом деле ведешь дневник? — полюбопытствовал я, когда мы двинулись к отелю.
— Да, чтобы иметь возможность рассказать в письмах папе и маме обо всем самом интересном.
Пока этот идиотский клерк с подозрением разглядывал рваную одежду нового постояльца, я стоял рядом и пытался представить себе, что должны думать предки Дюгана о своем сыне, который за три дня отмахивает двести пятьдесят миль всего лишь с одним глотком воды на пустой желудок. Наверное, никакой фантазии не хватит вообразить, что он там пишет домой!
Наконец мы поднялись наверх в комнату, которая оказалась довольно приличной — две кровати, умывальник и все такое.
Слоуп разделся и устроил себе настоящую баню — терся мокрой губкой до тех пор, пока чуть не содрал с себя кожу. Затем вытерся и объявил, что должен сделать записи за минувший день. С этими словами уселся на кровати, скрестив ноги, а я растянулся на моей койке и стал за ним наблюдать.
Это было забавное зрелище. Великан нахмурил брови, склонил голову набок и, шевеля губами, как делающий уроки мальчишка, принялся шептать по буквам слова, которые записывал.
Время от времени, размышляя, он смотрел будто сквозь меня, но один раз все-таки заметил, потому что вынырнул из тумана своих мыслей, и спросил:
— Замечательно уютно, правда, Рэд?
— Да уж, неплохо, — отозвался я.
Слоуп еще долго прижимал карандаш к листку своей записной книжки, но потом начал заметно клевать носом. А вскоре медленно сполз на подушку и заснул.
Я встал, чтобы погасить свет, но сначала заглянул через его плечо в отчет о тяжелом переходе через пустыню и о схватке на станции. И вот что прочел:
«Прибыл в городок. В пути встретил удивительно ручных кроликов. Один некоторое время скакал вперед, держась прямо передо мной. Откуда он знает, что у меня нет ружья? Неловкий случай на станции с сюртуком, но дырку можно будет зашить.
Встретил Уильяма Вэнса и слушал необыкновенный диалект этих мест.
Быстрые голубые глаза. Рыжие волосы, стоящие дыбом на макушке. Грубоватые, но дружелюбные манеры. Восхитительно…»
На этом запись обрывалась.
А где же пустыня с ее палящим солнцем? Я спрашиваю вас, где борьба? Где описание жестоких страданий от голода?
Прежде чем лечь, я осмотрел башмаки Слоупа. Подошвы протерлись до дыр. Но не может же этот великан ходить босиком. Поэтому я задумался, как достать для него башмаки, которые подойдут ему по размеру. С этой мыслью и заснул.
Во сне я увидел состязание по борьбе в тяжелом весе на звание чемпиона мира и конечно же болел за Слоупа. В газетах обо мне писали как о его менеджере, и я носил в галстуке булавку с бриллиантом, огромным, как ноготь на большом пальце. Я стоял недалеко от того угла, где сидел Слоуп, а напротив него развалился на стуле Демон, чью фамилию во сне разобрать мне не удалось. Перед самым гонгом я подошел поближе к Дюгану и сказал ему:
— Выходи и дай этому быку побить тебя пару раз!
— Побить себя? — переспросил Слоуп, моргая.
— Избить! — уточнил я, топая ногами от нетерпения. — Выходи и дай ему врезать тебе пару раз, и пусть его грязное сердце разорвется от злости, когда он увидит, что не может и следа оставить на твоем теле. Потом входи в клинч, как я тебя учил, и пусть его кулачищи соскользнут с твоей стальной башки. Держись к нему ближе, тогда ты разорвешь его на части.
Вот что я сказал ему во сне, так все и произошло. Спустя каких-нибудь пару минут Демон перелетел через канаты и шлепнулся прямо на шляпы целой кучи репортеров, а в центре ринга стоял Слоуп, который завоевал не что-нибудь, а звание чемпиона мира и не знал, что с ним делать.
Довольно скоро я сообразил, что, пока руковожу чемпионом мира, мне стоит отложить деньжат и вернуться в школу, чтобы и самому кое-чего добиться. И только я додумался до такого благого намерения, как проснулся. Оказывается, за окном уже засиял розовый рассвет. Я посмотрел на Слоупа и увидел, что он так и лежит, как сполз накануне, когда делал записи в дневнике. У него не было сил даже перевернуться.
Я рассудил, что парень, пожалуй, пробудет в отключке еще пару часов, поэтому оделся, скатился по лестнице и нашел негра, который убирался в гостинице. Меня интересовало, где продаются поношенные вещи, есть ли какая-нибудь лавка, уже открытая в этот ранний час. Негр ответил, что еще ничего не работает, но как раз на нашей улице находится лавка Бена Силла, Бен там и спит в задней комнате и встанет хоть в полночь, чтобы поторговаться из-за кулька булавок.
В общем, нашел я это место. А когда толкнул Дверь, оказалось, что Бен Силл уже встал.
Я показал ему один из башмаков Слоупа. Он сказал, что может подобрать такие, и подобрал.
У него на полках рядами стояли сотни пар разной обуви, и меня поразило, как все они были мало ношены. Я так и не понял, как такие вещи попадают в секонд-хэнд. Вроде бы никто не выбрасывает и не продает свои башмаки, но так или иначе, вот вам пожалуйста, их была полная лавка!
Я выбрал довольно крепкую пару с каблуками, подбитыми большими гвоздями, и подошвами чуть ли не в полдюйма толщиной, потому что, когда этот пеший кретин потащится дальше через всю страну, ему неплохо бы иметь что-нибудь такое, что не сразу развалится.
Потом я вернулся в гостиницу. Солнце только что встало. Великан Слоуп сидел на кровати и потягивался.
И какие же у него были руки! Просто какая-то смесь кошачьей лапы с коромыслом!
Я сразу закричал:
— Привет, Слоуп! Посмотри, что они наделали! — и показал ему башмаки.
Ознакомительная версия.
