— Уилси, — распорядился я, — отправьте пленных в трюм, кроме тех, что чинят мачту, и приготовьте пушки к бою.
Я снова взглянул на приближающиеся испанские суда и затем на наш корабль.
— Велите Бруксу поднять оставшиеся паруса.
Я мало что понимал в управлении кораблем, едва ли больше, чем мой предшественник молодой кабальеро. Сэр Джордж вряд ли намеревался оставить меня в роли капитана. Он, несомненно, предполагал сам взойти на борт захваченного корабля.
Приказав отправить молодого испанца в трюм, я велел очистить палубу от обломков рангоута и уходить от испанских кораблей. Но уходить от них — значило уходить и от «Бонавентюр», но иного пути у нас не было.
Я спустился вниз в роскошно обставленную кают-компанию. В кресле, бессильно откинувшись на спинку, сидел безутешный молодой испанец.
— Не отчаивайтесь, — сказал я ему. — С вами будут обращаться как с джентльменом.
— Но я допустил такую оплошность!
— Одна оплошность — это еще не вся жизнь, а кроме того, никакой оплошности вы не допустили. Оставайтесь здесь, я должен выйти на палубу.
Со сломанной мачтой и поврежденным рангоутом мы едва ли могли уйти от преследования. До наступления темноты оставалось еще несколько часов.
Когда я поднялся на палубу, ко мне подошел Брукс.
— Капитан, положение тяжелое. Без фок-мачты и с поврежденным рангоутом невозможно управлять судном. — Он взглянул за корму. — Они догонят нас, прежде чем мы поднимем хоть какие-то паруса.
— А пушки?
— Шесть пушек выведены из строя.
— Сколько у нас людей?
— Потерь нет. На борту двадцать два человека, кое у кого легкие ранения и царапины. Ничего серьезного. — Лицо его выражало смятение. — Шансов на спасение нет, капитан. Они настигнут нас через час, самое большее через два.
Мысли у меня в голове бешено кружились, я искал выход. Если матросов возьмут в плен, они останутся там надолго, без больших надежд на бегство или выкуп. То же предстоит и мне, но судьба экипажа на моей совести.
Наше судно медленно двигалось вперед. Море было спокойно, ветер попутный.
— Скажите, Брукс, что вы предпочли бы: оказаться в плену или попытаться добраться до берегов Англии в шлюпке?
— В шлюпке? — Выражение его лица изменилось как по волшебству. К нему вернулась обычная живость. — Вы думаете... прямо сейчас? Они не пойдут за нами и... надо попробовать, капитан. Я поговорю с командой. Надо попытаться.
— Тогда, Брукс, договорились. Возьмите провиант и воду. Спустите шлюпку с другого борта, чтобы испанцы не видели вас. Возьмите оружие, но, если они пойдут за вами, не сопротивляйтесь, а я постараюсь помочь вам чем смогу. Но, кажется, у вас есть шанс уйти.
Он побежал к матросам, а я вернулся к испанцу. Я довольно хорошо говорил по-испански: когда был мальчишкой, испанские контрабандисты нередко посещали берега Ирландии и их капитаны захаживали в дом моего отца.
— Как ваше имя, капитан? — спросил я.
— Дон Винсенте Увальде и Падилла.
— Меня зовут Тэттон Чантри. Дон Винсенте, вы потеряли свое судно. Хотели бы вы снова вернуть его себе?
В его глазах зажегся луч надежды.
— Вернуть? Каким образом?
— Я готов положиться на вашу честь, дон Винсенте. Я верну вам ваше судно, если вы, в свою очередь, дадите слово чести не преследовать мою команду и дадите ей возможность уйти на шлюпке.
Он долго смотрел на меня, обдумывая мое предложение.
— Мое судно повреждено, — сказал он наконец, — вероятно, сильно повреждено. Вам предстоит плен, а вы думаете о своей команде.
— Мы можем остаться и дать бой, дон Винсенте. Можем его проиграть. На помощь к нам могут прийти другие наши суда. — По правде говоря, множественное число в данном случае мало соответствовало действительности. — Но могут и не прийти. Я хочу спасти команду.
— А вы сами, капитан Чантри?
— Я сдамся вам лично, вам, испанскому идальго.
Он улыбнулся:
— Ах, капитан! Хитрый ход! Мне представляется возможность выглядеть победителем, ваша команда будет спасена, а вы станете моим пленником, положившись на мою честь, не так ли?
— Совершенно верно.
— Далеко ли наши корабли?
— Очень близко.
Он рассмеялся, вполне довольный таким решением.
— О, превосходно! Прекрасно! Я запомню это, капитан! — Он на минуту задумался. — На мачте корабля поднят английский флаг? Думаю, лучше спустить его, чтобы наши суда не открыли огонь.
— Разумеется, — согласился я. — Так я могу рассчитывать на ваше слово?
— Да, капитан, можете.
Выйдя на палубу, я прежде всего посмотрел по правому борту. Шлюпка с матросами шла на всех парусах и была уже в нескольких сотнях ярдов. Потом я перевел взгляд на испанские суда. Им понадобится еще по крайней мере полчаса, чтобы добраться сюда. К тому времени шлюпка скроется из виду.
Повернувшись, я посмотрел на дона Винсенте. Он уже открыл люк и выпустил из трюма своих матросов. Они вышли на палубу.
С минуту он смотрел на меня холодным и испытующим взглядом, однако ничто больше не могло мне помочь. Отныне я был его пленником.
Да, я действительно стал пленником, но ни с одним пленником не обращались так хорошо, как со мной. Не знаю, какое положение занимал в обществе дон Винсенте, но он явно пользовался большим влиянием. Его решение относительно моей судьбы осталось в силе. Своим соотечественникам он объяснил, что судно получило в бою тяжкие повреждения, что мы захватили его, но он договорился со мной, что я возвращаю галион и сдаюсь в плен при условии, что он отпустит моих матросов.
Испанские офицеры приняли меня как равного и с самого начала обращались со мной хорошо. Я все время говорил по-испански и существенно продвинулся в нем. Это прекрасный язык, и я с большим удовольствием говорил на нем, наслаждаясь его звучанием.
Наконец мы прибыли в Кадис. Когда галион бросил якорь в старом порту, у меня защемило сердце. На борту все было хорошо, но сейчас я был в Испании, а Испания инквизиции — наш враг. Что теперь будет со мной?
Ответа не пришлось ждать долго — от берега отвалила лодка и подошла к нашему борту.
По трапу поднялся офицер — человек лет сорока с твердыми чертами лица, солдат с головы до пят.
— Дон Винсенте? Я капитан Энрике Мартинес и прибыл за пленным.
— За пленным? Но ведь этот пленник — мой! Я взял его в плен и намерен содержать его сам. По крайней мере, пока не получу выкуп.
— Но я не думал...
— Совершенно справедливо, капитан, вы не думали. Теперь у вас есть время подумать. Повторяю: это мой пленник. И добавлю — мой гость. Если он понадобится вашему начальству, вы его можете найти в моем доме, — закончил дон Винсенте и повернулся, чтобы уйти, но капитан остановил его:
