у меня винтовку и положил на берегу. Генри постоял там еще мгновение и, кажется, сжал мое предплечье, а затем зашагал в реку. Голоса Паудер будут продолжать рассказывать истории, которые они рассказывали до моего рождения, и будут рассказывать еще долго после того, как меня не станет. Генри осторожно пробирался по большим плоским камням, на поиски которых у Джорджа не было времени. Какое-то время я наблюдал за ним, а затем оглянулся в направлении выстрела. Моя челюсть сжалась, и меня захлестнула печаль.
Я знал, кто это был.
Пуля пробила ключицу, прошла через мышцы и сухожилия плеча и вышла через лопатку, разбив большую ее часть. Повреждение тканей были очень серьезными, и маловероятно, что рука Джорджа снова будет нормально функционировать. Его пульс был слабым и учащенным, дыхание поверхностным, и казалось, что он всеми способами снижал вероятность «пятьдесят на пятьдесят».
Мы завернули его в шерстяное одеяло, которое я держал за сиденьем своего пикапа, и отнесли к заднему борту. Он лежал, дрожа от холода воды и потери крови. Шок повлиял на его зрение, зрачки расширились, пока он уставился на предвечернее небо. Джордж потерял много крови в реке и продолжал истекать жизнью на шершавую поверхность серого одеяла. Я обернул вокруг его плеча свою флисовую куртку, пытаясь зажать рану и остановить кровотечение. Я наклонился и улыбнулся одними губами, хотя глаза оставались холодными.
– С тобой все будет хорошо, Джордж.
Помимо дезориентации из-за шока, его челюсть все еще была плотно сжата, а губы дрожали, как и все тело, так что было вдвойне труднее понять его речь.
– Стрлмня…
– Да, кто-то тебя подстрелил, но я в него попал. Расслабься, все будет хорошо.
Я надавил на куртку у него на плече и посчитал, сколько километров осталось до Дюрана. Если ехать по Паудер-Ривер-роуд до Типперери, то можно срезать на 201-й и добраться до города быстрее, чем разворачиваться на 16-ю и ехать по асфальтированным дорогам. В голове постоянно вертелось, что время было важнее щебня. Генри вернулся из передней части пикапа, где вызывал по радио Вик.
– Здесь Генри. Он был со мной в машине, когда мы тебя искали.
– Ya te he, Джордж. – Генри положил руку на грудь умирающего парня и искренне улыбнулся. – Ты правда нас напугал.
Джордж истекал кровью, и это не прекратится, пока он не попадет в отделение неотложной помощи. Сейчас важно было убедить его в хорошем, говорить спокойно и успокаивать, чтобы он справился с последствиями шока. Нужно заставить его задуматься о других вещах, и я искренне верил, что могу обыскать весь мир и не найду никого, кто мог бы отвлекать лучше стоящего рядом со мной человека. Жизнь Джорджа зависела от каждого слова Генри, и я наблюдал, как темные глаза вглядывались в расширенные зрачки и подбирали тему, которая подошла бы молодому человеку.
– Джордж, нам надо поговорить о том, как стать индейцем…
Затем Генри взглянул на меня, шепнул: «Она будет здесь с минуты на минуту», а потом снова посмотрел вниз.
– Джордж, если ты хочешь жить с нами в резервации, я должен научить тебя кое-чему…
Мы сменили руки, и он прижал импровизированную повязку к раздробленному плечу Джорджа. Генри продолжал говорить с ним своим гипнотическим баритоном:
– Ты должен найти свою гармонию и целостность, которую сможешь разделить со всеми близкими, но слушай внимательно, потому что мои слова очень важны. Тебе нужно запомнить каждое слово, хорошо? – Дрожь прекратилась, и Джордж даже кивнул, а Генри продолжал улыбаться. – Хорошо. Из тебя получится хороший индеец.
Я постарался не думать об этом старом заявлении и отошел, чтобы взглянуть на дорогу и увидеть машину Вик на холме. Она едва ли затормозила перед спуском, где перевернулся Джордж, проехала по загону и остановилась у Пули. В солнечных очках она была похожа на военного пилота, да и водила примерно так же.
– Ты его подстрелил?
– Нет.
– А кто?
– Потом скажу. Нужно отвезти его в Дюран. Срочно.
Она последовала за мной вокруг своего автомобиля, открыла дверь со стороны пассажира, и мы уложили Джорджа поперек заднего сиденья и тщательно пристегнули его ремнями безопасности. Я посмотрел на Генри, когда она обогнула машину и села внутрь. Я заметил, что он что-то мне протягивал. Еще один патрон 45–70. Я уставился на него, затем снова перевел взгляд на лицо Генри. Его глаза были мрачными. Мы оба знали конец, и он был несчастливым.
– Эта земля раньше принадлежала Эсперам…
– Да, – он не шевельнулся.
– Ты знаешь, кто это.
Генри кивнул, а затем посмотрел в сторону выстрела.
– Да.
Я забрал патрон и сунул в карман джинсов.
– Привезите его живым, хорошо?
– Не переживай за него. – Генри залез в машину и сел на пол возле Джорджа, а затем снова надавил на рану. Я закрыл дверь, когда Генри повернулся ко мне и выглянул в открытое окно. В его глазах горело предупреждение.
– Будь осторожен.
Вик вопросительно на меня посмотрела, но я только кивнул ей и хлопнул по двери, призывая ее уезжать. Я повернулся и пошел обратно к реке и винтовке, когда Вик завернула за угол моего пикапа и помчалась к Дюрану. Затем она повернула налево и продолжила движение по Паудер-Ривер-роуд, хотя я ей об этом не говорил. Какое-то время вдалеке рассеивалась пыль, а затем единственные звуки издавала вода и стая канадских гусей, направляющихся на юг в конце сезона. Я немного за ними понаблюдал, пока они пробирались вдоль воды, сохраняя ровный темп между темными холмами по обе стороны широкой реки. Холмы были багрово-фиолетовыми, и на них виднелись длинные красные раны. Казалось, вся долина истекала кровью.
Я взял Шарпс на берегу и заметил небольшое изменение в цвете. Он был все еще теплым. Я посмотрел в сторону выстрела, но не увидел ничего, кроме неровной местности. Затем потянул рычаг вниз, вынул стреляную гильзу из коробки и заменил ее новым патроном, который дал мне Генри. Пустую я выбросил в реку, чтобы ее больше никогда не перезаряжали. Я присел на корточки над пятисантиметровым потоком воды, положил винтовку на ноги и воспользовался моментом, чтобы смыть с рук кровь Джорджа. Она быстро смешалась с чистой холодной водой и исчезла на севере, в направлении Монтаны.
Я пересек реку и шел прямо, хоть течение и пыталось унести меня за собой на север. Добравшись до другой стороны, я остановился, чтобы успокоиться и подавить охватившую меня тошноту. Я оглянулся на Пулю, чтобы вычислить траекторию моего выстрела, посмотрел на горизонт
