Три побега из Коринфа - Витольд Маковецкий

Диосс был славный мальчиком. Он разительно отличался особой красотой своих одиннадцати-двенадцатилетних сверстников и обращал на себя  всеобщее внимание. Как любой грек, он был смуглым, темноглазым и темноволосыми. Однако, он  был не похож на других детей.

Когда он играл с мальчишками в Истмийском порту, пешеходы останавливались. — Посмотрите, какой прелестный ребенок, — говорили они. А женщины всегда добавляли: — Да, это так,  но мы бы не хотели иметь такого ребенка. Он какой-то тощий, хрупкий и грустный.

Так оно и было. Диоссу редко удавалось наесться досыта. Иногда, когда ему удалось поймать рыбу в заливе, его мать устраивала настоящий семейный праздник; а затем снова в течение многих дней ему приходилось обходиться постной похлебкой.

Иногда Диоссу удавалось заработать несколько оболов на мытье кораблей, больших парусников, приходивших из за границы, и тогда  ему иногда платили за то, чтобы он раскладывал красивые фрукты по ящикам, которые предназначались для продажи в Финикию или Египет. Это был небольшой заработок, но все, что он получал, он относил матери, а точнее сказать сестре, потому что мать весь день работала; она приходила домой поздно и полностью возложила заботу о домашнем хозяйстве на свою дочь.

Они считали своим домашним хозяйством несколько комнат в старом полуразвалившемся доме, стоявшим на самом берегу моря, небольшим садом с несколькими грядками с зеленью и фасолью и одну старую тощую козу, вечно голодную, как и ее хозяева. Мать Диосса звали Карией, потому что  она  была не гречанкой и еще помнила область Карии в Малой Азии, а  ее детей называли карийцы и все они жили очень бедно. Ее первый муж, перевозчик Фемон привез ее оттуда много лет назад. Раньше они жили лучше, но Диосс не помнил тех времен.  После смерть отца, погибшего при пожаре в собственном доме, когда у них сгорело все имущество вместе с  лошадью и повозкой, их жизненный уклад сразу рухнул. Это ужасное событие произошло восемь лет назад и с тех пор маленький Диосс познал, что такое настоящая  бедность. Еще какое-то время их несчастной семье казалось, что, возможно, еще  наступят лучшие времена.

 Три года назад  мать Диосса снова вышла замуж, в  надежде, что  поможет своим детям и  сама отдохнет после тяжелой жизни.   Но ее надежды быстро рассеялись. Ее новый муж  -  отчим Диосса,   Дромеон, работал сторожем на большой торговой барже, и  был хуже некуда. Он был пьяницей, и все время жульничал во время  игры  с моряками в кости. Вскоре он потерял свое место на корабле и какое-то время  жил на заработок жены, а когда и этот ресурс исчерпался, он ненароком оставил ее, надолго исчез и вернулся только через полтора года. Затем снова распродал по частям все, что было в доме,  перебрался на другой конец гавани,  и долго о нем ничего не было слышно.

Однако он опускался все ниже и ниже, пока не занялся поимкой  сбежавших рабов; это было самое презренное занятие. Такие люди выслеживали и преследовали  беглых рабов, а их было немало, и  они получали хорошее вознаграждение за каждого пойманного беднягу. Доходы  у них  были довольно частыми, потому что Коринф был переполнен рабами. Это был единственный город в Греции, в котором в  больших масштабах практиковалось вылавливание рабов, настоящий рай для таких работников. В этих обстоятельствах в приграничном Коринфе отчиму Диосса,  Дромеону было чем заняться, и иногда он  неплохо преуспевал. Однако он быстро пропивал все свои нечестные доходы и потом снова появился в доме изможденный, злой и голодный, лихорадочно ища все, что будет пригодно для продажи, а когда он наконец уходил, все вздыхали с облегчением. Они боялись его, но в то же время и ненавидели. Он был их несчастьем, и им было стыдно за него.

К тому времени, когда мать снова вышла замуж, они еще никогда не болели так сильно. Друзей у них не было, но были знакомые семьи, у которых они пользовались благосклонностью и сочувствием судьбе молодой вдовы. Сейчас все стало  гораздо хуже. Недостаток сменился растущей нищетой,  раньше люди общались с ними, а теперь не только отдалились, но еще и презрительно проходили мимо.  Раньше мать  Диосса легко находила работу.

— Она вдова достойного Фемона, — говорили о ней. Теперь все отвернулись от нее.

— Это же жена негодяя Дромеона, ловца  рабов, — шептались они. Один только Диосс не считал себя ущемленным, и не стыдился своих лохмотьев. Сверстники его не чурались, и ему всегда было с кем поиграть и подраться. Кроме того, у него было два больших увлечения.

Одним из них была флейта.

Несколько лет назад Диосс нашел ее в роще недалеко от города. Наверное, какой-то флейтист потерял его там во время праздника Диониса, когда с  праздничной процессией кружил по городу в завихренном танце с веселившимися вакханками.  Как бы то ни было, Диосс нашел флейту, и с тех пор она стала для него самой дорогой игрушкой, самым дорогим другом. Не зная, когда и как, он научился играть; сначала немного помог ему старый знакомый моряк, затем мать дала ему несколько советов, а остальному он научился  самостоятельно, неустанно играя в свою музыку на этом инструменте. Он посещал все праздники и парады, все гуляния, где звучала музыка и певческие хоры,  запоминал там мелодии, которые он потом как мог, воспроизводил  сам, сначала бесхитростно, потом все лучше и лучше, чутче и искуснее. Да, флейта действительно была его большим другом.

А другим его другом стала собака.

Собаку звали Аргос, как и знаменитого пса Одиссея, но он вообще не принадлежал Диоссу. Его владельцем был Терпнос, богатый мельник, у которого был большой сад возле дома, где жил наш кариец.   В Коринфе  осуществлялась торговля людьми и оттуда каждый год отправляли живой груз на большие невольничьи рынки  финикийских городов Тир и Сидон. Кроме того, Коринф бы единственным городом, через который проходил путь от Пелопоннеса до центральной Греции, и этим путем не раз пробовали  воспользоваться илоты Спарты или рабы Аркадии и Эллады, пытавшихся  бежать в Афины или Беотию. Особенно им хотелось попасть в Афины, в которых рабам  жилось лучше со времен правления мудрого и честного Солона, потому что им была предоставлена  определенная правовая защита и  их нельзя было убивать безнаказанно. Новости эти распространились по всей  Греции. Такие сообщения вызывали гнев знати  и богатых граждан в аристократической