Вячеслав Бондаренко - День «Б»

Все описанные в романе события и персонажи, за исключением исторических, вымышлены, любые аналогии с ранее жившими или ныне живущими людьми, а также совпадения непреднамеренны и случайны.

Ранним утром 1 марта 1944 года у подъезда восьмиэтажного Бродвей-билдинг — неказистого с виду старого здания в центре Лондона — остановился длинный черный «Роллс-Ройс-Фантом». Появившийся из недр машины человек в штатском почтительно распахнул заднюю дверцу, и тучный, немолодой господин, одетый с безукоризненным, несколько старомодным вкусом, тяжело прошествовал к входу в здание. У господина было массивное, угрюмое лицо. Густые брови, казалось, нависали над невеселыми, умными глазами.

В пустынном холле Бродвей-билдинга пожилой господин долго дожидался старого, скрипучего лифта. Наконец лифтер распахнул перед ним дверцу и… замер с распахнутым ртом:

— Сэр?!!

— Ну, чего уставился? — недовольно буркнул гость, входя в кабину лифта. — Четвертый этаж.

— Слушаю, сэр, — еле выговорил лифтер, нажимая на кнопку и глядя на пожилого господина с обожанием.

Достигнув четвертого этажа, пожилой господин уверенно направился к одной из дверей, забранных матовым стеклом, и коротко постучал. Ему открыл хозяин кабинета — высокий, отлично сложенный 54-летний мужчина с бледным узким лицом. Светлые прозрачные глаза взглянули на гостя почтительно, хотя и не без легкой усмешки.

— Рад приветствовать вас, сэр, — произнес генерал-майор Стюарт Грэхэм Мензис, генеральный директор Сикрет Интеллидженс Сервис — Секретной Службы Его Величества, или МИ-6, как ее еще называли. — Благодарю за то, что откликнулись на мою просьбу и прибыли сюда.

— Если гора не идет к Магомету, Магомет сам отправляется в путь… Пожалуйста, Стюарт, распорядитесь насчет кофе, разговор, как я понимаю, предстоит долгий. — И премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль переступил порог главы кабинета английской внешней разведки.

Надежная звукоизоляция защищала стены старого Бродвей-билдинга от шума лондонских улиц. Черчилль, удобно расположившись в кресле, с удовольствием пробовал кофе, только что принесенный молчаливым слугой. Мензис молчал, ожидая, пока глава правительства начнет разговор.

— Отменный кофе, благодарю вас, Стюарт. Давно не пробовал такого.

— Не станет же сэр утверждать, что на Даунинг-стрит, 10, его поят бурдой? — с легкой улыбкой проговорил Мензис.

— Иногда до того заработаешься, что бурдой кажется даже лучший коньяк, если его пьешь на Даунинг-стрит, — буркнул Черчилль. — Подайте пепельницу. Черт возьми, как неудобно, когда приходится пользоваться чужой пепельницей, а не своей серебряной «пагодой»…

Спрятав улыбку, Мензис подал премьеру пепельницу. Оба были знакомы давно и держались без лишних церемоний.

Черчилль вынул из кармана костюма упакованную в латунный цилиндр сигару марки «Аромат Кубы» размера «Джульетта № 2», увлажнил конец сигары, проткнул специальной палочкой отверстие в ее кончике и продул сигару с противоположного конца. Забегал глазами по комнате. Знающий о привычках премьера Мензис взял с каминной полки свечу, зажег ее и подал Черчиллю. Ароматный дым медленно пополз по комнате.

— Итак, Стюарт, что же заставило вас просить о личной встрече здесь, у вас в кабинете?

— Есть информация, сэр. На мой взгляд — чрезвычайно интересная.

Окутанное сигарным дымом лицо Черчилля было бесстрастным, но глаза под густыми бровями оживились.

— Я слушаю.

— Вчера у нашего резидента в Берлине состоялся контакт с представителем белорусских коллаборационистов.

— Что за коллаборационисты? — равнодушно осведомился премьер-министр.

— До революции Белоруссия была частью России, — начал терпеливо объяснять Мензис. — Во время Великой войны была оккупирована Германией и в 1918 году провозгласила независимость как Белорусская Народная Республика. Но эта была чистая формальность, так как ни армии, ни финансовых ресурсов, ни четкой внешнеполитической линии, ни поддержки в собственном народе, ни сочувствия со стороны великих наций эта новообразованная страна не имела. Отстоять себя независимая Белоруссия не смогла, а потому быстро пала. Ее территория была разделена между Советским Союзом и Польшей. В составе СССР Белоруссия была формально независима, фактически же она была лишена возможности проводить собственную внешнюю и внутреннюю политику, во всем слепо подчинялась Москве. Это же касается и других республик в составе СССР.

— Вы намерены прочесть мне курс лекций по истории Востока? — хмыкнул Черчилль.

— Я веду речь о существенно важных вещах, сэр, — не смутился Мензис. — До 1939 года значительная часть Западной Белоруссии была в составе Польши, однако после начала военных действий на континенте Сталин присоединил эти земли к Восточной Белоруссии. После оккупации немцами Белоруссия вошла в состав рейхскомиссариата «Остланд», куда входят также бывшие прибалтийские страны. Ее официальное название — генеральный округ «Белоруссия», или, как говорят немцы, Вайсрутениен, — с трудом выговорил Мензис немецкое слово. — Большая часть населения края активно поддерживает Сталина, воюя в партизанских отрядах, или с нетерпением ждет его возвращения. Но в Белоруссии есть и другие. Те, кто ненавидит Сталина и его политику, кто воевал с красными еще после революции, кто до 1939 года жил в Польше и имел свой бизнес, кто держал в руках призрак власти в 1918-м и упустил его, кто…

— Понятно, — прервал шефа разведки Черчилль. — Они сотрудничают с немцами.

— Именно так, — кивнул Мензис. — Немцами было дано разрешение на создание подобия местного правительства — Белорусской Центральной рады, а также на создание местных вооруженных сил — Белорусской Краевой Обороны. Правда, ее формирование только началось, но, по оценкам наших экспертов, к маю в ряды БКО может быть призвано не меньше 30 тысяч местных жителей.

Премьер-министр со вкусом пыхнул сигарой и отхлебнул кофе.

— Чем скорее вы объясните мне, Стюарт, какое отношение все это имеет к интересам Британии, тем лучше.

Мензис спрятал улыбку.

— Слушаюсь, сэр… Так вот, один из представителей белорусских коллаборационистов, находившийся в командировке в Берлине, сообщил нашему агенту о том, что если Британия поможет Белоруссии стать независимой, то она получит надежного союзника на Востоке.