много ни мало на ведущее положение в мире, умножение своих колоний и была полна решимости не останавливаться перед насильственным отстаиванием своих интересов.
Канцлер Отто фон Бисмарк. 1890 г.
Османская империя, находясь под сильнейшим влиянием кайзеровской Германии, мечтала вернуть потерянные в XIX веке територии.
Французская республика в начавшейся войне стремилась к реваншу после позорного поражения от Германии, желая не только остановить опасного соседа и сильнейшего конкурента, но и приобрести новые заокеанские владения.
Раскинувшаяся по всем континентам самая большая по территории империя в мире – Великобритания, во владениях которой никогда не заходило солнце, железной хваткой держалась за свое лидирующее положение. Руководство Великобритании видело именно в Германии и России своих главных соперников на мировой арене. С Германией, стремительно начавшей постройку мощного океанского флота, Великобритания готовилась к самому серьезному противостоянию.
Что касается России, то после неудачной войны 1905 года с Японией Россия казалась англичанам менее опасной. Нашу страну пригласили вступить в Антанту, но лишь с целью максимально использовать ее человеческие и военные ресурсы против Германии, при этом максимально ослабить Россию как потенциального соперника.
Итак, война была нужна всем. Кроме России.
Только русский Император, управляя громадным и стремительно развивающимся географическим и людским пространством, всеми силами старался избежать грядущей бойни, дух которой витал над Европой. Николай II полностью разделял слова своего премьер-министра П. А. Столыпина: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешнюю Россию» [80].
Николай II
Россия не нуждалась в колониях, как Германия. Не жаждала мести, как Франция. Не боялась конкурентов, подобно дряхлеющей Великобритании. Наша огромная страна, богатая разнообразными ресурсами и населенная многочисленными и талантливыми народами, нуждалась только в одном – мирном, спокойном развитии.
Николай II всеми силами стремился к бескровному разрешению нарастающих международных противоречий: знаменитая мирная Гаагская конференция была в 1899 году инициирована не кем иным, как молодым русским Царем. Николай II первым в истории выступил с идеей всеобщего разоружения. Но слишком многие могущественные мировые правители связывали именно с войной свое будущее. Русскую инициативу пропустили мимо ушей.
В России были люди, отчетливо понимавшие неизбежную катастрофичность полномасштабного мирового конфликта. Один из них – русский политик Петр Николаевич Дурново́. В «Записке» на имя Николая II, датируемой февралем 1914 года, то есть за несколько месяцев до начала войны, он с удивительной прозорливостью предупреждал: «Нельзя не предвидеть, что, при исключительных условиях надвигающейся общеевропейской войны, таковая, независимо от ее исхода, представит смертельную опасность и для России, и для Германии. В побежденной стране неминуемо разразится социальная революция» [81]. Несколько других его самых мрачных прогнозов, представленных в «Записке», с точностью сбылись.
П. Н. Дурново
2-я мирная конференция в Гааге, созванная по инициативе Императора Николая II. 1907 г.
В архивах сохранились слова еще одного исторического лица, до сегодняшнего дня остающегося трагической и загадочной фигурой русской истории, – Григория Ефимовича Распутина. Накануне войны, когда всенародный энтузиазм, связанный с очевидной для обывателя непременной победой России в грядущей войне, достиг невероятных размеров, – этот человек отправил Государю письмо. Вот эти малограмотные, но проникновенные и, несомненно, пророческие слова Григория Ефимовича Распутина к Императору Николаю II:
«Милый друг, еще раз скажу: грозна туча над Россией. Беда. Горя много темного и просвета нету. Слез-то море и меры нет. А крови? Что скажу. Слов нету – неописуемый ужас. Знаю, все от Тебя войны хотят и, верно, не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда ум отнят, тут начало конца. Ты Царь, отец народа, не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот, Германию победят, а Россия? Подумать, так воистину не было больше страдалицы, вся тонет в крови. Велика погибель, без конца печаль. Григорий» [82].
Г. Е. Распутин
Автограф Г. Е. Распутина. Июнь, 1914 г. Хранится в Йельском университете. США
Как джентльмены развязывают мировые бойни
Лорд Грей выступает в Британском парламенте
Во всех учебниках пишут, что формальным поводом к Первой мировой войне послужило Сараевское убийство: 28 июня 1914 года эрцгерцог Австро-Венгрии Фердинанд был застрелен сербским националистом. Убийство наследника престола (само по себе полное детективных загадок) было прекрасным поводом для войны на Балканах, которую давно готовила Германия, пробивая для себя транспортный коридор в Азию. Немцы предвидели, что за православную Сербию вступится Россия. А за Россию – связанная с ней союзом Франция. На этот случай был заготовлен план блицкрига.
28 июня 1914 года эрцгерцог Австро-Венгрии Фердинанд за минуту до покушения
Но успешной война могла быть только при одном условии: нейтралитет Великобритании. И, самое поразительное, заверения о таком нейтралитете Германией от Лондона были получены! Англичане давно поняли, что набирающий силу германский колосс, жаждавший ресурсов и рынков, будет угрожать их колониальной державе. Но задушить Германию было непросто. Следовало заманить ее в ловушку. И англичане славно поработали.
Буквально накануне войны Великобритания вдруг соглашается софинансировать своего противника по коалиции Германию в строительстве железной дороги Берлин – Багдад. А вскоре происходит и вовсе удивительное событие: Британский королевский флот Его Величества прибывает в главную военно-морскую базу Германии город Киль с дружественным визитом.
6 июля того же года глава английского МИД сэр Эдвард Грей на встрече с германским послом К. Лихновским как бы невзначай заметил, что у Великобритании нет военных обязательств перед Россией. То есть посулил, что в случае вступления России в войну Англия выберет нейтралитет! Напомним на всякий случай: Россия и Великобритания состояли в одном военно-политическом блоке – Антанте, что переводится как «сердечное согласие», скованные обязательствами помощи друг другу в случае нападения противника.
А через пару дней тот же Э. Грей в личной беседе с русским послом А. Бенкендорфом страстно убеждал последнего, что Россия просто обязана помочь Сербии, если на нее нападет Австро-Венгрия, союзник Германии. В тот же самый день «Таймс» возвещала: «Визит английского флота в Киль прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. <…> Это был символ братства по оружию» [83].
Сэр Эдвард Грей
«Братство по оружию»!.. Германия, вдохновленная заверениями англичан, дала своему союзнику Австро-Венгрии добро на начало войны с Сербией. Надо сказать, что к этому времени о сараевской трагедии
