уже начали подзабывать. Россия и Сербия выразили свое глубокое возмущение убийством и принесли соболезнования Габсбургам, а присланная из Вены следственная комиссия так и не смогла найти улик о причастности к теракту сербского правительства. Но после отмашки из Берлина Австро-Венгрия выдвигает Сербии жесткий ультиматум.
Чтобы предотвратить мировую войну, достаточно было того единственного, чего, как само собой разумевшегося, ждали союзники Великобритании по Антанте: английское правительство официально выступает с осуждением ультиматума Австрии, обозначая решимость своей верности подписанным договорам. Об этом, рассчитывая на полное понимание и по поручению своих правительств, Англии напомнили главы союзнических МИД – России и Франции. Но министр иностранных дел Великобритании сэр Э. Грей, лишь устно пожурив австрийского посла за «ужасный» ультиматум, вздохнув, посетовал, что «война четырех держав» «нанесет ущерб мировой торговле» [84]. «Четырех держав»! То есть России, Германии, Австро-Венгрии и Франции. Без Англии!
28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии.
Следующая жизненно важная стратегическая задача, стоявшая перед Великобританией, добиться того, чтобы в пока еще локальный сербско-австрийский конфликт была втянута Россия. А это было сделать не так просто. Ведь против войны горячо выступал русский Царь. Николай Александрович прекрасно понимал, чем грозит его народу и государству втягивание в войну против Германии и Австро-Венгрии.
Император Николай II и кайзер Вильгельм II
Кроме того, Николай II и германский кайзер Вильгельм II были не просто родственниками, они были друзьями и уже не раз находили выход из разных кризисов. Вот и теперь русский Император принял решение сделать все, чтобы не допустить войну. Обмениваясь с «дорогим кузеном Вилли» телеграммами, он умолял кайзера сделать все возможное, чтобы отговорить своих австрийских союзников от агрессивных действий, предлагал мирно решить все вопросы на Гаагской конференции, давая слово, что никогда не применит оружие первым [85]. Теперь, из опубликованных документов, мы видим, что не только англичане, но и Вильгельм вел двойную игру: имея ключевое для своей победы уверение в нейтралитете Великобритании, он уже принял решение о начале войны. Но кайзер просчитался.
26 июля, за два дня до австрийского нападения на Сербию, английский король Георг V беседовал с принцем Генрихом Прусским, братом германского кайзера. «Король уверял меня, – спешно сообщал принц в Берлин, – что он и его правительство ничего не упустят для того, чтобы локализовать войну между Сербией и Австрией. Он сказал дословно следующее: “Мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну и остаться нейтральными”. Я убежден в том, что эти слова были сказаны всерьез» [86].
Император Николай II и король Англии Георг V
Британцы, как обычно, лгали. Реальную английскую позицию, но уже без всякого лицемерия, формулировал тот же министр иностранных дел сэр Грей: «Стоять в стороне означает согласиться на доминирование Германии, подчинение ей Франции и России, изоляцию Великобритании. В конечном счете Германия завладеет всем континентом. Как она использует это обстоятельство в отношении Англии?» [87]
Уже через два дня после приведенной выше беседы короля Георга V с принцем Генрихом Прусским сэр Грей невозмутимо заявил немецкому послу, что Англия в создавшейся ситуации не сможет «долго стоять в стороне и выжидать». На экстренном донесении посла Вильгельму Второму оставалось только в бессильной ярости начертать: «Совершенно неслыханный образчик английского лицемерия!» [88]
Понимая, что Германия оказалась в ловушке, кайзер попытался дать задний ход. Вечером он телеграфировал в Вену, убеждая австрийского императора Франца-Иосифа передать спор с сербами в международный арбитраж. Одновременно Николай II отзывает свой приказ о всеобщей мобилизации и, идя навстречу Вильгельму, готовится отменить даже частичную. Казалось, и в этот раз пронесло…
Но увы, война была необходима слишком многим влиятельным силам.
Утром 30 июля Николай Александрович отправляет очередную успокоительную телеграмму кайзеру, в которой сообщает, что направляет в Берлин для поисков умиротворения ситуации своего личного представителя, генерала Татищева. Одновременно из Берлина в Вену уходит указание успокоить австрийцев. И вдруг – в 14 ч. 10 мин. – в Петербург приходит шифровка от русского посла в Берлине: Германия начала мобилизацию. Что означало прямую подготовку к скорой войне!
В русском Генштабе паника. Глава МИД Сазонов требует аудиенции у Императора. После часовой беседы он убеждает Николая II в неизбежности войны (что было абсолютной правдой) и как следствие – в необходимости для России всеобщей мобилизации. Ровно в 16:00 с тяжелым сердцем Государь отдает приказ [89].
Проходит еще некоторое время, и выясняется, что тревога была ложной! Газетная статья, из которой русский посол узнал о немецкой мобилизации, оказалась «уткой»! Но дело было сделано. Несложно догадаться, кто столь виртуозно устроил эту чудовищную провокацию…
В Германии начало мобилизации в России расценили как акт агрессии. И теперь уже у Вильгельма не было пути назад. Накачанное милитаристской пропагандой, немецкое общество требовало решительных действий от своего кайзера.
Европейские монархи, в скором времени непримиримые военные противники, приходились друг другу родней. Георг V, король Англии, был двоюродным братом Николая II. Кайзер Вильгельм II, родной внук английской королевы Виктории, был одновременно и кузеном Императрицы Александры Федоровны и дальним родственником Николая II. Сохранилось множество фотографий, где августейшие особы вместе отдыхают, шутливо дурачатся, отмечают семейные даты… Но уже ничто не смогло остановить мировую войну.
Королева Виктория с семейством в Кобурге, Германия, 1894 г.
31 июля в Санкт-Петербурге, в Министерстве иностранных дел посол Германии предъявил ультиматум: либо Россия в течение двенадцати часов останавливает мобилизацию, либо Германия объявляет нам войну. Но прекратить мобилизацию значило обречь страну на поражение в случае очередной провокации! Трагедия обретала черты неизбежности.
Император Николай II объявляет о начале войны с Германией. Санкт-Петербург, 20 июля 1914 г.
1 августа 1914 года, в 19 часов посол Германской империи Фридрих фон Пурталес вручил министру иностранных дел Российской империи Сергею Дмитриевичу Сазонову ноту об объявлении войны. Сделав это, немец разрыдался, обнял русского коллегу и выбежал из кабинета [90]. Оба понимали, что начинается нечто ужасное, но никто не мог даже представить себе, какими истинными чудовищными бедами обернется война для русского и немецкого народов, для всего мира.
Фридрих фон Пурталес
Глава Российского МИД С. Д. Сазонов
Люди на Дворцовой площади слушают речь Императора об объявлении войны. 20 июля 1914 г.
Как это случалось нередко в нашей истории, Россия оказалась плохо готовой к войне. Российская империя хотя и располагала в некоторых военных отраслях передовым оружием (в составе вооруженных сил
