Пётр долго молча смотрел на княгиню, а та отводила взгляд.
— Шехонский увёз их?
— Да, всю шкатулку.
— И деньги тоже?
— Да.
— А жену не успел… Куда же он сам делся, и под каким предлогом?
— Уехал в подмосковную[13] проверить, всё ли оттуда вывезли.
— Вот скотина! И заодно прихватил шкатулку, чтобы не возвращаться. Так что ли?
— Есть то, что на мне: серьги, два перстня и обручальное кольцо. Их хватит, чтобы нанять телегу?
— С лихвой, — уверенно сказал Батырь. — Не хватит — я им добавлю. Так добавлю, что мало не покажется!
— Да. Надо торопиться. Евникия, неси баул! Какое счастье, что с нами теперь есть мужчины…
Но едва они направились к лестнице, как под окнами послышался цокот копыт. Кавалерийский отряд подъехал к особняку, и кто-то сказал по-французски:
— О! Дверь приоткрыта! И ломать не нужно. Зайдём?
— Мишель! Раз дверь выломана, значит, тут уже побывали до нас. Поищем нетронутый дом — вон их сколько!
— А мне особнячок нравится. Валери остаётся при лошадях, остальные за мной!
В доме все замерли, не дыша. Вот оно! Сейчас что-то будет…
Громко звеня шпорами, вошли пять кавалеристов в зелёных доломанах и высоких меховых шапках. Увидев русских, в том числе двух мужчин, они тут же положили руки на эфесы сабель.
— Господа, мы мирные люди и не собираемся защищать это жилище, — быстро сказал им Ахлестышев. — Дом в вашем полном распоряжении.
— О, мсьё говорит, как настоящий парижанин, — обрадовался старший, судя по нашивкам, бригадир. — Тем лучше. Кто вы и чей это дом?
— Это дом княгини Шехонской, а сама княгиня стоит перед вами (Ольга при этих словах напряжённо кивнула). Рядом — её камеристка. Мы с моим другом — их старые знакомые. Опасаясь за безопасность дам, мы почли своим долгом прийти сюда. Защитить их в случае неприятностей. В городе разгул черни, может случиться всё, что угодно.
— Защитить дам? — рассмеялся чернявый вёрткий француз. — Так это может оказаться невозможным! Мы собираемся вести себя в Москве по праву сильного. И если я, к примеру, захочу сделать что-то с вашей дамой, как же вы намерены поступить?
— Убить вас прежде, чем ваши товарищи убьют меня, — отрезал Пётр, делая шаг навстречу вертлявому. — Желаете проверить, кто из нас быстрее?
В передней повисла тягостная тишина. Чернявый медленно-медленно, с противным визгом начал вытягивать саблю из ножен. Ахлестышев смотрел на него в упор, готовый броситься. Саша-Батырь вздохнул, спустился на ступеньку ниже и встал рядом с товарищем. Вот-вот могла начаться резня, но Ольга вдруг спросила бригадира:
— А что, это в традициях Великой армии[14] — впятером набрасываться на двух безоружных?
Унтер-офицер, тоже уже почти обнаживший клинок, осёкся.
— И с каких пор, — продолжила княгиня, — естественное для мужчины стремление защитить женщину стало преступлением? Я иначе думала о французской армии.
Все кавалеристы разом, словно по команде, вернули сабли в ножны.
— Клод, больше не груби этим людям! — хмуро приказал бригадир чернявому. — Мадам права: мы французы, то есть люди чести. Прошу прощения, дамы и господа, за поведение моих подчинённых. Больше это не повторится. Позвольте представиться: Мишель Обиньи, командир полувзвода 5-го конно-егерского полка. А это мои товарищи.
Ахлестышев утёр пот со лба. Ещё бы секунда, и… Необходимо было срочно наладить правильный тон разговора с захватчиками. Благородство их вызывало сомнения. Откупиться! Вот что сейчас должно их по-настоящему задобрить.
— Мсьё Обиньи! Мы, безусловно, признаём ваше право на трофеи. И сами добровольно и немедленно отдадим все ценности и покажем, что ещё есть в доме. Не утаим ничего.
— Это было бы благоразумно с вашей стороны…
— Взамен мы просим двух вещей. Первое: вашей защиты для этого дома и его обитателей. Если вы поселитесь здесь, все припасы будут к вашим услугам.
— Хм. А второе?
— Мы просим оставить в нашем распоряжении только две комнаты. Разумеется, вы их предварительно обыщите, чтобы убедиться, что мы ничего там не спрятали. И пусть в ту из комнат, где поместятся дамы, никто не входит.
— Это разумные требования, — согласился бригадир. — Мы готовы их принять. Французы не звери… Но всё должно быть честно, без обмана. Что это, к примеру, вы прячете за поясом?
Ахлестышев вынул пистолет.
— Отдайте его мне. И пусть ваш верзила-приятель сделает то же самое.
Беглые безропотно отдали оружие, и обстановка в комнате сразу же разрядилась.
— У вашего приятеля не очень приветливое лицо, — усмехнулся Обиньи. — И на друга княгини он мало похож. Кто это? Что связывает его с вами, человеком очевидно образованным и приличным?
— Он уголовный. Мы вместе сидели в тюрьме.
— О-ля-ля! Значит, правду говорят, что Ростопчин велел выпустить из тюрем всех арестантов?
— Нет. Выпущены лишь неисправные должники, мелкие воришки и ещё сумасшедшие. Самых серьёзных, что содержались в Бутырском замке, сейчас гонят колонной на Нижний Новгород. Мы с другом сбежали из неё. Но мы такие не одни. Судя по всему, вырвались ещё несколько десятков, и среди них есть опасные люди. Будьте с ними осторожнее.
— Хорошо, мсьё…
— Пётр Ахлестышев, к вашим услугам.
— Извините, но такую фамилию мне не выговорить. И имя тоже трудновато… Мсьё Пьер, если не возражаете?
— Не возражаю.
— Так вот, мсьё Пьер. Вы без запинки предложили нам дом со всем его содержимым. Я правильно понимаю, что мы уже не найдём здесь ничего ценного?
— Да, всё дорогостоящее мой муж уже вывез, — ответила за Ахлестышева Ольга. — Остались только те ценности, что на мне (она стала торопливо вынимать из ушей серьги и стаскивать с пальцев перстни). Но в самом доме находится немало других вещей, и среди них фарфор, бронза, столовое серебро…
— А вино, провизия?
— Тоже в изобилии. Повар убежал, но моя камеристка всё вам покажет.
— Мсьё Пьер, — вновь обратился к Ахлестышеву Обиньи. — Княгиня, как выясняется, замужем, но не за вами. Извините мне мой вопрос, но нам всем любопытно… Кто же тогда вы? Только что дело чуть не дошло до крови, и мы поняли, что вы готовы умереть за нашу прекрасную хозяйку. Сделайте милость, объяснитесь!
— Я люблю эту женщину, — просто ответил Пётр.
Бригадир крякнул, а вертлявый Клод сдёрнул с головы шапку и щёлкнул каблуками.
— Прошу извинить, мсьё Пьер, моё недостойное поведение. Сказанное вами всё объясняет… и вызывает лишь уважение. Прошу также и мадам принять мои извинения.
Ахлестышев охотно протянул кавалеристу руку, и обстановка в доме сделалась почти дружеской. Тем не менее, бригадир принял от Ольги драгоценности и внимательно их осмотрел. Одобрительно щёлкнул языком, один из перстней взял себе, а всё остальное отдал товарищам, наказав не забыть и стоявшего на улице Валери. Заминка вышла только с обручальным кольцом. Обиньи сначала постеснялся его брать. Но затем вспомнил, что муж бросил жену и сбежал, и реквизировал кольцо тоже. Золотую цепочку с крестом бригадир великодушно оставил хозяйке.
