— Видишь вон того рыжего малого? — прошептал он. — Это человек, которому я заплатил, чтобы он убил Duchessa на пиру в день Маддалены в Беллецце. Я хочу, чтобы ты поймал его и заставил вернуть то, что он должен мне.
Энрико не хотел, чтобы его сейчас отвлекали. Этот перерыв дал ему время смазать кончик шпаги Никколо ядом, который был у Энрико с собой. Ринальдо стоял между ними и наблюдателями, надежно закрывая его. А три других секунданта смотрели на Лучано.
— Смешно, что он сейчас с новой Duchessa, — сказал Энрико, намазывая яд. Он знал, что Ринальдо его не остановит, даже несмотря на свой нынешний сан священника: Ринальдо не испытывал симпатии к мальчишке, который обманул его в Беллецце.
— Он не с Duchessa. Он слуга другой женщины — той миловидной пожилой дамы, — ответил Ринальдо.
Энрико посмотрел в указанном направлении. И Ринальдо снова туда поглядел.
— Час починать вновь, — объявил Детридж. — Младой мастер Лукиан готов боротися.
Энрико протягивал хозяину отравленный клинок, когда Ринальдо схватил его за руку.
— Это она! — прошипел он. — Duchessa!
— Я знаю, — отреагировал Энрико. — Вернитесь в толпу. Нам надо закончить дуэль.
— Нет, — настойчиво продолжал Ринальдо. — Предыдущая!
Но его оттолкнули к другим зевакам, а Лучано и Никколо снова встретились лицом к лицу.
«Он сходит с ума, — подумал Энрико. — Как наемный убийца может быть рядом с предыдущей Duchessa? Я же сам ее убил. Бросил бомбу в эту ее нелепую комнату с зеркалами».
Николасу не нравилось, как проходила дуэль. Удар в плечо ослабил уверенность Лучано, хотя рана не была серьезной. Николас решил, что пора сделать то, что предложил Сандро. Он протолкался сквозь толпу, пока не оказался там, где отец мог бы его увидеть, хотя это означало нарушить круг, созданный Стравагантами. Потом он откинул капюшон.
Энрико был встревожен разговором с Ринальдо, и ему было трудно сосредоточиться на дуэли. Кто-то умер в Стеклянной комнате, и если это была не предыдущая Duchessa, тогда кто?
Вдруг великий князь упал на колени, схватившись за грудь.
— Спаси нас, Богиня! — пробормотал Энрико.— Только не приступ!
Он поспешил к своему хозяину. Гаэтано поднимал его на ноги и давал ему вина.
— Фалко! — прошептал Никколо. — Я видел его, Гаэтано. Вон там!
Энрико посмотрел по сторонам, но не увидел в толпе никого, достойного внимания. Там, куда указывал великий князь, стоял молодой монах, один из послушников Сульена, в надвинутом на лицо капюшоне.
Но князь Гаэтано выглядел взволнованным.
— Мы должны остановить поединок, Энрико, — сказал он.
— Нет, нет, — остановил его великий князь, проводя по лицу рукой. — Это всего лишь галлюцинация. Дай мне еще глоток вина. Я буду продолжать драться.
Duchessa продвигалась вперед, чтобы посмотреть, что происходит.
— Все закончилось? — вскрикнула она. — Великий князь проиграл?
Скай стоял к ней ближе, чем другие секунданты. Он покачал головой. Арианна пыталась пробиться вперед, но дуэль вот-вот должна была начаться снова. Ей опасно подходить близко к дуэлянтам.
— Сильвия! — позвал он. — Гвидо! Задержите ее!
Сильвия. Так звали предыдущую Duchessa. Энрико увидел, как пожилая женщина и наемный убийца удерживают молодую Duchessa, не пуская ее вперед. Ринальдо был прав. Это Сильвия, Duchessa Беллеццы.
Энрико жил в Талии шестнадцатого века, и поэтому никогда не видел кадров замедленной съемки. Но то, что он переживал сейчас, было похоже именно на это. Если предыдущая Duchessa Беллеццы еще жива, подумал он снова, беря в руки две шпаги, то кто же умер в Стеклянной комнате в тот день, когда он бросил туда бомбу?
И тогда он совершенно неожиданно понял, что случилось с его невестой. Если прежняя Duchessa еще жива, она наверняка использовала подставное лицо. Она делала это раньше, часто прибегая к услугам невесты Энрико, Джулианы.
Передавая оружие дуэлянтам, Энрико проверил, чтобы отравленная оказалась у Лучано. Это было решением одной минуты. Когда Энрико понял, что убил собственную невесту, разорвав ее в клочья, он почувствовал прилив жгучей ненависти. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного.
Он еще поквитается с Ринальдо и, может быть, с самой старой Duchessa, за то что она обманула его, использовав дублера, но сейчас он хотел убить великого князя, того, кто заказал убийство. Если бы не он, Джулиана была бы жива. Первым порывом Энрико было самому его заколоть. Но нет, есть прекрасный способ это сделать— в конце концов, дуэль, которую великий князь сам подстроил, не закончилась. Энрико был бы очень доволен, увидев, как Лучано его убьет.
А если великому князю случайно удастся убить соперника неотравленной шпагой, что ж, тогда Энрико сам заколет Никколо и понесет всю ответственность за последствия.
Дуэлянты делали маневры для отвлечения внимания противника, осторожно кружа. Великий князь, сделав выпад, заставил Лучано отступить. Тогда Николас вышел вперед и снова откинул капюшон. Великий князь споткнулся, и Лучано нанес удар. Это был легкий выпад, но кончик клинка вошел в тело, и противник упал.
Секунданты князя подбежали к нему.
— Надо прекратить дуэль, — заявил Гаэтано Энрико. — Смотрите на него. Он не сможет сражаться дальше.
Великому князю действительно стало намного хуже, чем могло бы быть от такого удара. Лучано опустил шпагу, ничего не понимая. Энрико забрал у него оружие. Брат Сульен вышел из толпы, чтобы предложить свою помощь в качестве лекаря. Но великого князя мучили спазмы. В агонии он ухватился за цветущий красный куст у тропинки, осыпав себя малиновыми лепестками. Очевидно, оружие Лучано было отравлено. Но обе шпаги исчезли, и вместе с ними — секундант великого князя.
Никколо ди Кимичи умирал у них на глазах.
— Яд, — сказал он Сульену, хватая его за рясу. — Я отравил одну из шпаг. Их должно быть, перепутали.
— Какой это яд? — настойчиво спросил Сульен. — Скажите мне название.
Но великий князь слегка покачал головой.
— Не знаю, — проговорил он. — Энрико достал его мне.
— Я не смогу ему помочь, — произнес Сульен. — Если бы у меня осталось немного argentum potabile... но я дал последние капли Филиппо Нуччи.
Николас растолкал людей, столпившихся вокруг лежащего на земле великого князя.
— Отец, — тихо сказал он, не снимая капюшона. — Прости меня.
А те, кто находились рядом, подумали, что это великий князь просит священника отпустить ему грехи.
Никколо широко раскрыл глаза.
— Благословляю тебя, сын мой, — прошептал он.
А зеваки подумали, что эти слова молодой монах говорит умирающему. По крайней мере, такие слухи ходили в Джилии в последующие дни — о том. что Никколо ди Кимичи умер прощенным.
