— Нет, — Эльза смутилась еще больше. — Я не хочу спать. Фридрих, скажите: когда это все закончится?
— Что? — спросил он, глядя ей в лицо темными, усталыми глазами. — Что закончится?
— Весь этот ужас с колдовством и убийством, которое готовят тамплиеры. Когда-нибудь ведь этому должен прийти конец!
Рыцарь улыбнулся, но уже не той сияющей улыбкой, которая в последние дни ожила на его лице. Теперь улыбнулись только его губы.
— Мы не дали им совершить жертвоприношения шестого июня. Но есть еще одно число, тоже связанное со звездой Сириус и с загадочным созвездием Змееносца. Скорее всего — тоже шестое. Только какого месяца? Вторая цифра «шесть» — не месяц, а что-то другое, но что именно, мы не знаем. Да и третья может оказаться уже не часом дня, а чем угодно. Пока мы с этим не разберемся, король в опасности. И быть может, даже хорошо, что он не принял великодушия Леопольда — не уехал. В Дюренштейне крепкие стены, много воинов, а если бы Ричард вздумал сейчас отправиться в Англию, то его защищали бы только мы — Эдгар, Луи, Седрик, Блондель, я... Можно сосчитать и Марию, вы сами видели — она тоже немало умеет. Итого, вместе с королем нас семеро. А у Парсифаля не менее трех сотен воинов, не говоря о силах самого ордена.
Эльза содрогнулась:
— Но... тогда как же мы можем быть уверены, что Ричард окажется в безопасности, добравшись до Англии? Ведь тамплиеры могут появиться и там!
— Они там уже есть, герцогиня. Они, увы, есть повсюду. Но если им не удастся принести свою жертву в ближайшие месяцы, в это самое второе число трех шестерок, то Змееносец потеряет силу, и жертвоприношение окажется бессмысленным.
Молодая женщина стояла, опустив голову, не говоря более ни слова, и Фридрих вдруг угадал ее мысли:
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете. О том, когда же вам можно будет не скрывать, что вы остались в живых, да?
— Я бы очень хотела снова увидеть моих детей! — едва слышно прошептала Эльза.
Тельрамунд с трудом удержался от желания взять ее за руку, повернуть к себе, обнять. Он даже отступил на пару шагов, словно прогоняя безумное наваждение.
— Вы их увидите, — сказал он, не глядя на Эльзу. — Когда мы разгадаем замысел тамплиеров и убережем от них короля, приготовленное капище станет ненужным. И то, что вы знаете об этом капище, перестанет таить для вас опасность.
Молодая женщина вскинула голову. Ее глаза как-то странно сверкали в свете горевшего неподалеку факела. Слезы? Гнев?
— Я все равно никогда не вернусь в Брабант! — с неожиданной силой произнесла герцогиня. — Я не буду больше жить с этим человеком! Он — убийца. Они все — убийцы. Фридрих! Боже мой, Боже мой! Почему, ну почему вы тогда отдали меня ему?!
Этот отчаянный возглас прозвучал так резко, что рыцарь отшатнулся, будто от удара.
— Вы ведь любили меня! — задыхаясь, срываясь, захлебываясь, кричала Эльза. — Отчего вы мне этого не сказали? Отчего не удержали меня, когда я... когда он... Ах, что же вы наделали, Фридрих! Что вы наделали!
Она поперхнулась криком и вдруг, уронив руки, тихо, беспомощно заплакала.
Обида, волной поднявшаяся в душе рыцаря, тотчас и угасла. Он взял ее руки в свои и проговорил, заглядывая в залитое слезами лицо:
— Да, я виноват перед вами. Простите меня, ради Бога!
В следующий миг ее руки обвились вокруг шеи Тельрамунда, и Эльза прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, облитое холодным металлом кольчуги.
«Боже Святый, я не выдержу! Спаси меня, удержи!» — в отчаянии подумал Фридрих, понимая, что помимо воли все сильнее сжимает прильнувшее к нему упругое тело.
— Господин рыцарь, вы здесь?
Спасение пришло в облике пожилого стражника, взобравшегося на стену с факелом в руке.
— Господин Тельрамунд, мне сказали, что вы пошли сюда.
— Да, я здесь! — возвысил голос тевтонец. — Кто меня зовет?
Эльза поспешно отпрянула, опуская на лицо покрывало. Стражник неспешно подошел, держа факел на уровне груди:
— Там к воротам подъехал какой-то путник. Мы, как нам и велено, не пускаем — господин епископ сказал не пускать никого. Но этот человек заявляет, что должен поговорить с рыцарем Фридрихом Тельрамундом. У него будто для вас что-то очень важное. Ну я и решил все же передать. Только вам придется к нему выйти или спросить разрешения у их милости епископа, чтоб впустить приезжего. Без этого мы перед ним ворота не откроем.
— Путник не назвался? — спросил Фридрих.
— Не назвался. По выговору наш. Немец.
— А каков из себя?
— Да никаков. Не разглядеть ничего. Капюшон до подбородка. Взяли тоже моду носить такие капюшоны! И самим ведь ничего не видать, и другим даже носа не рассмотреть. Конь у него обычный, конь как конь. А стремена дорогие. Так что прикажете? Гнать его отсюда?
Несколько мгновений рыцарь раздумывал.
— Нет. Я к нему выйду. Дай-ка мне факел.
— А вы уверены, что это не опасно? — встрепенулась Эльза. — Что если это — ловушка? Вас уже столько раз пытались убить!
Тевтонец лишь пожал плечами:
— Разве это не обычное дело, когда воина пытаются убить? Их дело пытаться, мое — остаться в живых. А что, если у приезжего действительно важное сообщение? Нам нельзя пренебрегать ничем, что хоть как-то может помочь делу. Послушай, — это относилось уже к стражнику, — проводи даму к донжону.
Однако герцогиня решительно возразила:
— Никуда я не пойду! Я тоже хочу знать, кто приехал и для чего зовет вас, Тельрамунд.
