«ложа», механик спросонья набил шишек и здорово ободрался, а уже выбравшись, от неожиданности дал в сторону старшины «гудок» из кишечника…
Берг невольно посмеялся вместе с солдатами, встал с земли. И тут осознал, что его стерегут совсем не беспечные мальчишки. Уловив его движение, русские сбросили улыбки, стерли с лиц смех и мгновенно направили на него автоматы.
Майкл виновато развел руками: все, мол, в порядке, я тут! Никуда не бегу. И наудачу попросил:
— Командир, позволь звонок сделать, а? С другом попрощаюсь.
Десантники переглянулись, пожали плечами, протянули Бергу его айфон:
— Звони, только моментом. И по-русски говори, понял?
В трубке полетели гудки, и Саид, к великому облегчению Берга, наконец ответил.
— Cаид, меня арестовали на границе. Под Коростенём…
Саид с коротким матерком отозвался:
— Меня тоже повязали, камрад. Шесть зубов уже выщелкнули, паскуды… Не поглядели, что раненый… Не иначе тутошний курвинный доктор сдал, сука! Ну ничего! Прорвемся! Ты как?
— Зубы на месте, — хмыкнул Берг. — Все корректно, даже позвонить дали, как видишь. Удачи тебе, Саид! Будь здоров и не забывай мою просьбу!
— Про тебя забудешь… Пока! Дед Хоффман говорил, что земля круглая. Бог даст — еще свидимся…
* * *
Офицерам армейского опорного пункта, куда доставили подозрительного немца, в те дни было не до долгих бесед с задержанным. Допустив, что это не диверсант, командование для подстраховки все же решило переправить его в разведотдел фронта, по другую сторону границы. Приказ отвезти Берга в белорусский Ельск получил тот самый старший лейтенант с позывным «Беляш».
Встретились они как старые знакомые. Освободив пленника от наручников, молодой «комод» [164] подсадил его в боковой люк рычащего восьмиколесного «такси» и велел держаться на жестком боковом сиденье покрепче:
— Хоть у нас и четыре пары колес, но дорожка — не европейский автобан! На колдобинах кидает — будь здоров! Да и мины хохлы подкидывают.
— Мины подкидывают? — неприятно удивился Берг. — И что будет, если мину объехать не успеем?
— А ничего! Моя «бэха» и по тропинкам егозит, и по воде плавает, и по минам скачет. Мина одно колесо обычно рвет — так мы и на семи остатних доедем. Не боись, камрад!
Проверить, как БРДМ скачет по минам, Бергу, к его великому облегчению, не довелось. Бронемашина, продираясь сквозь заросли, скрежеща днищем по корням и пням, на полном ходу мчалась к границе. Ее путь, словно метроном, отмечали бесконечные звонкие щелчки пуль по броне. «Беляш» с правого командирского сиденья оживленно жестикулировал, указывая водителю то на препятствие, то на лучший вариант маневра. А механик-водитель ожесточенно крутил колесо руля и со злыми матерками огрызался.
— Последние пару километров до границы проходим, камрад! — заорал, обернувшись к Бергу, «Беляш». — А там наши погранцы стоят, в обиду не дадут!
И в этот момент «бэха» резко затормозила, и Берг больно ушибся головой, глядя на командира, перемахнувшего в отсек экипажа и раздраившего башню.
— Засада, камрад! Щас мы бандеровцев к ихнему командиру проводим! — крик «Беляша» заглушил остервенелый стук тяжелого пулемета.
Не прошло и минуты, как бронемашина рванула с места, а мальчишка-командир, спустившись из башни, показал Бергу сквозную дырку в рукаве бушлата.
— Плохо бандерлоги стреляют! — подмигнул он. — Только одежку портят!
Чуть позже, когда машина перестала скакать по лесной дороге и понеслась по укатанному проселку, Берг решился поинтересоваться:
— Они стреляют плохо. А ты, командир?
— Двоих точно положил, — тот с сожалением разглядывал дырку в рукаве.
— Привычное дело? — рискнул предположить Берг.
Ляпнул — и тут же пожалел. Забыв о прожженной пулей отметине, «Беляш» тяжело и долго поглядел на немца. Берг готов был поклясться, что даже веснушки на юном лице засветились ярче.
— Привычка людей убивать среди хищников водится, камрад! — совсем не по-мальчишески громыхнул офицер. — У тех, которым сено жевать природа не дозволила. У русских привычки к крови нет, господин-товарищ из ОБСЕ! Мы как мужчины воюем, в спину не стреляем! И дед мой в Афганистане так воевал. Вот он осенью туда ездил, могилам однополчан поклониться, — моджахеды за теми вражескими могилками ухаживают, в порядке содержат. И деда встречали в кишлаках как почетного гостя — те, кто сорок лет назад его на мушке держал. А знаешь, почему, камрад? Потому что он честно воевал! Да что тебе объяснять, все равно не поймешь!
Махнув рукой, «Беляш» совсем было двинулся в командирский отсек, но уже в проеме обернулся:
— Вот ты тут за бронью головешку руками прикрывал, и не видел, как я двоих нациков положил, а третьего на мушке держал, но убежать позволил… Он хоть с нацистскими «татушками» на шее, но оружие бросил, сопляк совсем! И шея тощая, как у гусенка. Как в такого стрелять?! Нету у нас такой привычки, германец! Это с вашей земли гитлеровские «татушки» по Европе до сих пор расползаются! И не только на телах те «татушки» — в душах людских!
* * *
Лязгнул метал, дверь камеры распахнулась, и человек в мешковатой униформе без знаков различия окликнул:
— Давай на выход, камрад!
Берг про себя усмехнулся: надо же! И Саид его камрадом звал, и русские, и тут… Заложив руки за спину, он шагнул из камеры.
Конвоир вывел его из подвала, распахнул дверь медицинского фургона, приглашающе отступил в сторону. Берг хмыкнул:
— Неужели на медосмотр меня повезут, господин начальник?
— Ага, на осмотр. Щас тебе майор осмотр устроит! И проктолог тебе будет, и зубодёр с гинекологом! — беззлобно отшутился конвоир. — Давай, забирайся!
В белоснежном фургоне, остро пахнущем какой-то химией, в первом у входа помещении под вывеской «Медсестра» за абсолютно пустым столом сидел еще один военный в бушлате без погон. Надо думать, тот самый майор. Он улыбнулся Бергу, кивнул на стул по другую сторону стола, выложил перед ним пачку «Кента» и дружелюбно поинтересовался:
— Как вам у нас, господин Рихтер? Охрана не обижает? Питание нормальное?
— Спасибо, господин офицер, все нормально. Надеюсь, у вас для меня хорошие новости? Пришел ответ на запрос относительно моей личности?
— Увы, нет! Время военное, на Украине идет специальная операция. Так быстро дела не делаются. Запрос направлен через Москву, а там и своих неотложных дел хватает. Да и ваше руководство из ОБСЕ с ответом не торопятся.
— Тогда зачем, простите, меня вызвали? Я рассказал всю свою историю, ответил на массу вопросов — и по ту сторону границы, и здесь. Почему меня не отправляют в Германию? Насчет паспорта, надеюсь, у русских властей сомнений нет? И где немецкий консул? Я сразу заявил, что мне нужен консул!
— Ельск — городок маленький, райцентр в глубинке, господин Рихтер! — развел руками контрразведчик. — Консульств здесь нет! Мы сообщили о вас немецким дипломатам в Могилёве,
