И навалился сон. Душный, будто запах неведомого дурмана.
Глава 9
Зелье старого китайца
— Я рад приветствовать вас, ваше величество! Рад, что именно вы сегодня — главный среди нас!
Обычно глуховатый голос Парсифаля звучал резко и гортанно, точно крик ворона. Это казалось особенно странным в помещении, где стены, пол и потолок были сплошь затянуты тканью — черный шелк начисто скрыл камни обширного подземелья.
Ричард огляделся. Все выглядело так, как описала тамплиерское капище герцогиня Эльза. Только теперь здесь было светло. Кругом горели факелы, множество факелов. Самые большие, на длинных ручках, крепились в бронзовых кольцах, приделанных к стене. Другие, поменьше, держали люди. Людей было не менее двух сотен, все — в алых, ниспадающих складками шелковых балахонах с капюшонами, и даже на руках багровели такие же шелковые перчатки.
«С кем-нибудь, у кого послабее сердце да похуже нервы, от такого зрелища может и обморок приключиться!» — подумал Ричард. И честно признался себе, что хоть сердце у него крепкое, но бьется оно сейчас куда чаще, чем обычно: неровно, толчками, словно стремясь вырваться из груди.
Король давно уже очнулся от дурмана. Сперва он ничего не видел: на голове был низко опущенный капюшон, а руки оказались связаны за спиной. Ричард ожидал чего-то подобного и старался сохранить хладнокровие, но это пока удавалось плохо. Воин, в бою не страшившийся никого и ничего, неважно чувствовал себя в положении беспомощной жертвы. Когда же капюшон сняли, Ричард увидел, что сидит в низком кресле, прямо перед алой пятиконечной звездой, начертанной по шелку в центре подземелья. За звездой, ярко освещенный светом факелов, высился прямоугольный алтарь, и над ним блистало темным металлом перевернутое распятие. На самом камне алтаря тоже лежало что-то металлическое, какое-то длинное лезвие — пламя рыжими отблесками отражалось в нем.
Люди, одетые в алые балахоны, стояли плотным кольцом, оставляя свободным только центр капища с пентаграммой и жертвенником.
Все это выглядело хотя и грозно, но чересчур картинно. Ричард отметил про себя, что ожидал от сатанистов большей изобретательности.
Стоявший прямо перед пленником, на фоне жертвенника Парсифаль не был закутан в алый балахон — его одеяние осталось прежним: черный широкий кафтан, черный плащ и черный берет, низко надвинутый на лоб.
Сам же король оставался облаченным в кольчугу и гамбезон, как тогда, на стене замка. Он плохо представлял себе, сколько времени провел без памяти, но раз его успели привезти в Брабант, то уж никак не менее двух суток. За это время тамплиеры могли десять раз его переодеть. Но воин в боевом облачении — на жертвенном алтаре...
— Вы, я думаю, догадались, ваше величество, в каком обществе сейчас находитесь, — продолжал Парсифаль. — А главный среди нас — вы сегодня, потому что восходящий на алтарь Князя тьмы становится посредником между ним и нами, его слугами. Он связывает землю с темной стороной неба, в котором сейчас набрал полную силу Змееносец. Менее чем через час ваша благородная кровь, кровь величайшего героя, собранная вот в эту пятиугольную чашу, что стоит посреди звезды, возгорится пламенем, и это пламя воззовет к темной рати. Поэтому вас, избранника, нашего властелина, мы все приветствуем! Слава!
Колдун вскинул правую руку, и этот жест, колыхнувшись багровой волной, повторили все собравшиеся.
— Значит, эта чаша и есть ваш Святой Грааль? — спросил Ричард. — И какое отношение она может иметь к Спасителю?
— Разумеется, никакого! — тонкие губы Парсифаля изогнулись жуткой улыбкой. — До этого дня — никакого. Но сегодня, наполнившись вашей кровью, Грааль бросит вызов Распятому! Мы призваны Князем тьмы встать на пути рати Распятого, не дать ей победить в судный день.
— Вы — полные идиоты! — с презрительным спокойствием проговорил король. — Когда мне рассказывали про эти ваши бредни, я до конца не верил, думал — вы все же умнее.
Колдун продолжал улыбаться, но в его глубоко спрятанных глазах загорелся зеленый волчий огонь:
— Меня восхищает ваше мужество, король Ричард! Однако я знаю, почему вы так спокойны. Вы и ваши друзья (которыми я тоже не могу не восхищаться!) многое разузнали о предстоящем жертвоприношении. Думаю, они могли выяснить и дату зеркального дня, и место, где это должно случиться.
— Им рассказал ваш сын, — теперь улыбнулся Львиное Сердце. — Сын, которого вы убили.
Больше всего пленника поразило, что в лице колдуна не дрогнул ни один мускул. Только ярче стал волчий блеск глаз.
— Да, убил! И это произошло по вашей вине! По вине ваших рыцарей! Я принес сына в жертву нашему делу. А что? Разве Бог, которому вы все молитесь, не сделал того же самого со Своим Сыном?
— Ты действительно помешался, пес! — голос Ричарда эхом раскатился под черными сводами капища. — А, впрочем, тебе, пожалуй, уже все можно делать и говорить. Ад ты себе обеспечил!
— Все может быть, Ричард Львиное Сердце, все может быть. Но первым туда пойдешь ты. Правда, ты-то веришь, что попадешь в Царство Небесное, не правда ли? Но мы еще посмотрим, как тебе удастся выдержать испытание. Знаешь, что сейчас произойдет?
— Догадываюсь.
— Не-е-ет! — теперь колдун уже не скрывал торжества. — Думаешь, что, узнав место нашего святилища, твои рыцари ворвутся сюда и помешают нам? Но как они это сделают? Мы замуровали вход в башню. А прошли сюда по подземному ходу, который начинается у берега Рейна. Точно так же мы отсюда и уйдем, когда все будет кончено. Жаль — сквозь эти стены ничего нельзя услышать, не то отважные рыцари изгрызли бы себе локти от злости и ужаса, слушая, как ты, подыхая, призываешь их на помощь!
Вход замурован! Да, Элеонора была права, когда не верила, что Парсифаля удастся так легко обмануть. Он все время шел на полшага впереди, просчитывая ходы своих врагов, как в шахматной
