игре. И поняв, что Ричард сам предлагает себя, как приманку для зверя, принял его вызов!
На миг у пленника потемнело в глазах. Но только на миг. А в следующее мгновение он сделался абсолютно спокоен. Так бывало в сражениях, когда гибель казалась уже неизбежной. Теперь у него ровно билось сердце и четко работала мысль.
— Я вижу, вас не испугать, — не без досады произнес колдун. — И мне это нравится. А теперь я расскажу, как все произойдет. Для принесения в жертву царя-героя нужно, чтобы вначале на алтарь было помещено его оружие. Ваш меч уже лежит на жертвеннике. Сейчас с вас снимут кольчугу и положат поверх меча. Наш кузнец молотом разобьет их. тогда наступит ваша очередь. Вы возляжете на жертвенник под торжественное пение братьев. Ведь вам не приходилось еще слышать черной мессы? О, она куда красивее завываний ваших попов! Как тяжелый металл, падает она из тьмы, разбивая робкие души и укрепляя сильные. Она не для покорных, лижущих распятие! Она для тех, кто восстал против Распятого! И под пение братьев я буду раз за разом погружать священный нож в ваши жилы и капля за каплей источать из них кровь, покуда она не вытечет вся. Вы будете умирать очень медленно, поэтому сможете почти до конца все видеть и слышать. И возможно, сумеете еще ощутить, как ваша сила, которую вы отдавали на служение своему Богу, войдет в жилы темной рати и укрепит ее. Великая честь, ведь так?
— И ты действительно думаешь, что этим победишь Бога? — уже откровенно смеясь, спросил король.
— Князь тьмы победит, а мы будем пожинать плоды его победы!
Голос колдуна взвился почти до визга, а взгляд стал безумен.
Но Парсифаль уже не волновал Ричарда. Король напряженно думал. Итак, башня замурована, и отряду Эдгара в нее не проникнуть. О подземном ходе они ничего не знают. Значит, расчет — только на себя. Чтобы снять кольчугу, им придется развязать ему руки. Но они не могли не подумать об этом. Зелье, которым одурманили короля, все еще действует: голова слегка кружится, в горле — комок.
— Как видите, — прервал раздумья Ричарда уже прежний голос колдуна, — все подготовлено. Я все предусмотрел.
— Не все, — покачал головой пленник.
— Да? О чем же я позабыл? — кажется, магистр искренне удивился.
— Вы забыли о Боге.
Черты колдуна исказились. Он подступил вплотную и, наклонившись, заглянул в лицо короля:
— Тебе Он не поможет!
«Господи! Дай посрамить сатану и слуг его в их логове!» — пронеслась в голове Ричарда стремительная мысль.
Парсифаль подал знак недвижной алой толпе, и она ожила, заколыхалась, загудела. Багровые руки одновременно возделись к черному своду. Тамплиеры запели.
Это было действительно невероятное, ни с чем не сравнимое пение. Почти лишенное мелодии, но ритмичное, сопровождаемое лязгом каких-то железных инструментов и грохотом особых глухих литавр. А вместо человеческих голосов — вой и взвизги, перекатывающиеся волчьи рулады. Тяжкий железный ритм этого пения вызывал тревогу и напряжение, заставлял резко и неровно биться сердце, сдавливал дыхание.
Двое тамплиеров, продолжая завывать и раскачиваться, подошли к Ричарду. Один продел веревочную петлю под левый локоть короля и прикрутил его к ручке кресла. Другой развязал веревку на запястьях. «Понятно! — подумал Львиное Сердце. — Левую руку привязывают, а с правого плеча стаскивают кольчугу. Потом наоборот. Неглупо. Но неплохо и для меня!»
Больше всего он боялся, что его руки были связаны слишком долго и от этого сильно затекли. Но нет — пальцы слушаются, он их чувствует. Да и для чего было связывать, пока действовал дурман?
Тамплиер с правой стороны собирался расстегнуть пояс пленника и начать снимать кольчугу. Однако Ричард не дал ему на это времени. Освободившейся рукой он ухватил человека за горло и так сдавил кадык, что «брат Грааля» захрипел. Тотчас король вскочил на ноги и, сжав левой привязанной рукой, оторвал кресло от пола. Весило оно не менее полутора кантаров, но ярость удвоила силы Львиного Сердца. Взмахнув тяжеленным креслом точно палицей, он разом отшвырнул в стороны пять или шесть кинувшихся к нему тамплиеров.
Завывающее пение сбилось, умолкло. Алая толпа беспорядочно устремилась к центру капища.
— Возьмите его! — завизжал Парсифаль, отскакивая от пленника с быстротой резвого мальчика. — Скорее! Только не убивайте!
— Не бойся, колдун, не убьют! — отозвался Ричард. — Это я буду убивать вас!
Двумя прыжками он миновал пятиконечную звезду, на ходу пнув ногой стоявший в ее центре Грааль. Подскочил к жертвеннику и в следующий миг уже держал в руке свой меч, замутненный сгустками крови. То была кровь заколдованных лебедей Парсифаля.
Еще несколько мгновений, и знаменитый Элистон покрылся уже человеческой кровью. Ричард сразу же перерезал веревку, соединявшую его руку с креслом, но бросать его не спешил, продолжая орудовать как палицей, одновременно используя и вместо щита. Он раздавал удары направо и налево, круша кинувшиеся к нему фигуры.
Тамплиеры оказались вовсе не безоружны — из-под алых балахонов появились мечи и кинжалы, но пускать их в ход было запрещено, и «братья» лишь пытались выбить меч из руки Ричарда. Однако это не удавалось еще никому.
— Вот вам, псы, шакалы, ублюдки! Получайте, шавки сатаны! Жрите свое могущество, опивайтесь своей темной силой! Вот вам! Вот, вот и вот!
Король встал к жертвеннику, чтобы прикрыть спину. Но, сражаясь, он то и дело смотрел через плечо вверх: не лезет ли кто на алтарь, чтобы ударить сверху или набросить сеть?
Ему удалось убить уже человек двенадцать, однако Ричард понимал, что не сможет уничтожить их всех. Ему было необходимо продержаться около часа — тогда пойдет уже седьмой час, разрушится мистическое сочетание трех шестерок, и, по убеждению тамплиеров, Змееносец потеряет свою власть. Значит, и жертва сделается бессмысленной.
«И тогда они убьют меня, — подумал Ричард. — Но по крайней мере, их ублюдочное действо не состоится!»
