– Нет! Я не воевал и не воюю против России!
Конец выяснению отношений положил приход унтер-офицера. Бергер взял последний ящик и остановился возле прислоненного к стене пулемета. Он не знал, как поступить, брать ли с собой.
– Оставь его, Фридрих, – крикнул Василий. – Оружие нам больше не понадобится.
Унтер-офицер ушел, а брат, снова облачившись в мундир, склонился над Степаном.
– Все, и нам пора, братуха, – сказал он, поднимая его на руки. – Еще немного, и мы будем далеко отсюда…
Лодка, которую вынесли из кустов и поставили на воду мужчины, оказалась старой утлой посудиной, правда, большой и устойчивой на воде.
– Господи, да она утонет, и мы вместе с ней! – воскликнула Альбина.
– Это она только на вид невзрачная, – успокоил ее Василий. – Такая все выдержит!
Бергер сложил в ряд ящики с деньгами, на которые бережно уложили Степана. Унтер-офицер налег на весла, и посудина медленно поплыла к середине реки.
Подул ветер. Грести стало труднее, так как к катеру приходилось двигаться против течения. Альбина, счастливо улыбаясь, смотрела по сторонам. Бергер истекал потом на веслах, а Василий восторженно цитировал великих.
Внезапно с берега загрохотал пулемет.
* * *
Васька Носов очнулся и сел. «Где я?» – мелькнула в гудящей голове тревожная мысль. С трудом вспомнив последние события, он, кряхтя, поднялся на ноги и, опираясь на стену туннеля, побрел вперед. У него было одно желание – выйти из темноты на свет. Ваську угнетало это проклятое место, здесь он чувствовал себя, как в склепе.
Он вспомнил, как мучили и тревожили его те люди, которые силой притащили его сюда и хотели убить.
– Ненавижу вас, волчары позорные, – шептал Васька, чувствуя, что начинает задыхаться. – Загрыз бы зубами, падлы фашистские!
Говорить он больше не мог. Внутри все пылало. Но желание выбраться из мрака поддерживало в нем силы. О том, что можно упасть и умереть прямо в мрачном туннеле, он боялся и думать. Увидев свет, Васька ускорил шаг. «Уже недалеко осталось», – эта мысль подействовала на него ободряюще.
На пятачке, где догорали факелы, никого не оказалось. Его блуждающий взгляд натолкнулся на пулемет у стены. Носов взял его и побрел в направлении выхода из туннеля.
Остаток пути он двигался как в тумане, не чувствуя ни усталости, ни тяжести пулемета в руках – просто шел и шел вперед. Вскоре ему в лицо пахнул свежий дурманящий воздух с реки. Пройдя еще несколько десятков метров, Васька выбрался из рудника на берег.
«И что? – подумал Васька. – Куда теперь?» Не найдя ответа, он уселся на траву, поджав ноги. При воспоминании о случившемся, особенно о вырядившемся в генеральскую форму Калачеве-младшем, мысли, как клубок змей, зашевелились в его голове. Этот гад унизил его и смертельно оскорбил. Калачев-младший… Как же он раньше не узнал его? Всему виной самогонка, притупившая разум!
– Будьте вы прокляты! – выругался Васька.
Скопец спустился к воде, приподнял голову и услышал скрежет уключин. Когда глаза привыкли к свету, он заметил плывущую по реке лодку и обмер, увидев в ней ненавистного так называемого Вилли Штерна, его женщину и полицая Петро-Бергера. Несколько минут Носов наблюдал за ними как завороженный, сжимая в руках пулемет, словно не зная, что делать с оружием.
Где-то над головой пролетела, каркая, ворона, и этот звук пробудил Ваську от спячки, подтолкнув к немедленным действиям.
– Г-гады, с-стой! – прохрипел он.
Сидевшие в лодке его не услышали.
– Стойте, падлы! – снова прохрипел Васька.
Тут он понял, что еще пара минут промедления, и враги ускользнут от него. И тогда Носов нажал пальцем на курок.
…Когда грянула пулеметная очередь, стая ворон, гревшихся на солнышке чуть в стороне, испуганно с тревожным карканьем поднялась в воздух. Сидевший на веслах Бергер, схватившись обеими руками за грудь, свалился за борт. Калачев-младший и его подруга исчезли из виду, видимо, улегшись на дно лодки.
– Сейчас я вас! – пулет в руках Васьки будто в последнем радении плясал вместо скопца.
Лишившись двигательной силы и управления, лодка медленно поплыла по течению в противоположную сторону от стоявшего на якоре катера.
Васька выронил пулемет. Сил стрелять больше не осталось. Он тяжело осел на мокрый песок, закрыл глаза, и на этот раз умер по-настоящему. Давно мучавшая его болезнь взяла свое.
* * *
Василий лежал на дне лодки, скорчившись у ног брата и не рискуя приподнять голову. Альбину била нервная дрожь, она боялась пошевелиться.
– Кто это мог быть, мать твою? – прошептал генерал, вздрагивая в ожидании стрельбы.
– Тот, для кого ты оставил в туннеле пулемет, – превозмогая боль, рассмеялся Степан. – Ты поступил опрометчиво, и твоя беспечность послужила поводом для смерти унтер-офицера.
– Все херня, кто теперь грести будет? – выругавшись, пробубнил Василий.
– Посади на весла супругу или сам садись, – едко поддел его Степан. – Можешь меня попробовать заставить, только я едва ли принесу тебе пользу.
– Ты принесешь пользу, если заткнешься, – рыкнул на него брат. – Сейчас и без тебя тошно!
Василий приподнял голову и с тоскою увидел, как лодка отдаляется от катера.
– Фу, черт! – выкрикнул он. – Как я мог так опростоволоситься?!
Прошло еще несколько минут, и, набравшись храбрости, он присел и осмотрелся. Стоявший на якоре катер виднелся уже на значительном расстоянии, увеличивавшемся с каждой минутой.
Еще раз крепко ругнувшись, Василий схватил сигнальный флажок и закрутил им над головой, требуя от экипажа катера немедленной помощи. Громкий протяжный гудок оповестил, что его поняли.
– Так-то лучше, – вздохнул с облегчением Василий и улыбнулся, наблюдая, как команда на катере пришла в движение.
До слуха донесся грохот втягиваемого катером якоря.
– Мы, кажется, тонем! – вдруг истерично заголосила Альбина, вскакивая на ноги и падая на скамейку.
– Вот гадство, – засуетился Василий.
Вода быстро прибывала. Сомнений не оставалось: борт лодки «прошили» пулеметные очереди. Пока катер приплывет на помощь, посудина пойдет ко дну, а вместе с ней ящики с деньгами и все, кто в ней находится.
– Проклятье! – выкрикнул в сердцах Василий и в ярости погрозил кулаком берегу. – Надо что-то делать!
– Садись за весла и греби в сторону катера! – Альбина вышла из себя, но умудрилась найти какую-то старую, с помятыми боками железную чашку. – Я буду вычерпывать воду!
Василий принялся яростно грести. Вода закипела под веслами, но лодка сделалась тяжелой и неуправляемой. Она замерла посреди реки и не двигалась ни взад, ни вперед, несмотря на затрачиваемые усилия.
