– А что это такое? Впервые слышу.
– Это река, где я обитал. На границе с маньчжурами. Далеко на восток.
– Не припомню, не слыхал. Видно речушка небольшая.
– Не говорите. В Европах, наверное, таких и не видывали. Хотелось бы о ней разузнать. Маньчжуры то на неё постоянно зарились.
– Спросите что-нибудь полегче.
Всё оставшееся время до утра Мишка не смог заснуть. Он всё думал об услышанном, воспоминания теснились в голове нескончаемым роем. Он остро ощутил тягу к своей земле, к родине. Он и язык стал забывать и сам этому удивился.
И на протяжении последующих дней его мысли вертелись вокруг одного и того же. Риа сердилась и недоумевала.
И вдруг ему стало всё ясно, и на душе он чувствовал умиротворение и покой. «Еду в Голландию! Вряд ли кого застану, но больше так не могу», – мелькнула успокоительная мысль и Мишка сразу заснул.
Целые дни он надоедал с расспросами и предполагаемый отъезд Риа стал для него естественным и даже желанным.
Глава 89. Новые горизонты
– Милая Риа, – обратился Мишка к подруге, жарко дыша ей в ухо, – будешь ли ты довольна?
– Говори же быстрее, Мишель! Не томи! Что ты придумал?
– Я еду с тобой в Голландию.
– Правда? Как это здорово! Но ты не обманываешь меня?
– Ну что ты! Как можно.
– Как же ты решился? А здешнее дело, и..., – она не договорила, но Мишка сразу понял, что она имела в виду.
– Мне необходимо, пойми ты, повидаться со своими, русскими. Я просто не могу больше без этого. Все мысли мои об одном в голове вертятся.
– А обо мне уже и не думаешь? – лукавая улыбка мелькнула на её губах и Мишка прильнул к ним в горячем поцелуе.
– Ты просто никогда не уходила из моей головы, – ответил он, оторвавшись от неё и переводя дух.
– Так надо же собираться, – деловито заговорила Риа, и лицо её стало озабоченным и серьёзным.
– А что нам собираться? Вот дождусь возвращения джонки, отправлю домой, и все сборы.
– А там как же, в Голландии?
– Сказывали, что царь набирает знающих людей к себе на службу. Думаю, что я ему могу пригодиться. Как ты думаешь, знающий я человек?
– Конечно! Сколько лет плавал! Но не думаешь ли ты, что царь ваш будет столько времени находиться в Амстердаме. Ты не поспеешь к нему. Знаешь, сколько месяцев нам предстоит плыть?
– Ну кто-то да останется за него. С тем и договорюсь. На месте видно будет.
– А я же как? – тихо и робко спросила Риа.
– А кто нам теперь мешает соединиться?
– Ты ж не лютеранин.
– А я уже и не знаю который. Мне как-то это и в голову не приходило. Не всё ли равно? Если так необходимо, то можно и в лютеранство твоё перейти. Да что это изменит? Что-то за последнее десятилетие я сильно стал сомневаться в боге.
– Перестань! – воскликнула Риа и захлопнула, его рот ладошкой. – Как можно так говорить? Безбожник.
– А как боги наши могут мириться со всеми злобами и преступлениями, которые видишь каждодневно, ответить можешь?
– То кара за грехи наши.
– А младенцев за что карать? Они же безгрешны.
– Я ж говорю, что за грехи наши. И давай лучше перестанем об этом.
Мишка стал деятельно готовиться к отъезду. Через посредников среди местных купцов он давал векселя на взятые деньги, продавал часть драгоценностей, имевшихся у него. Договорился о месте на корабле и уже оплатил дорогу за убогую каюту, где им с Риа придётся коротать время.
Джонка задерживалась, и Мишка опасался, что ему не удастся её встретить до отплытия. Однако за два дня до срока, джонка вошла на рейд. Её вид говорил о тяжёлом плавании и Мишка с нетерпением стал ждать шлюпку, которая медленно махала вёслами, скрываясь иногда в волнах.
– Слава духам! – воскликнул Сань-Гуй, выскакивая на песок и обнимая, хозяина. – Такого ещё не было! Так не везло! Чуть головы все не положили.
– Давай выкладывай, капитан.
– Большие потери, хозяин, но и добыча не малая. Ты будешь доволен.
– Всё это хорошо, за исключением потерь, о которых ты упомянул, но давай не тянуть. Я послезавтра отплываю в Нидерланды. Когда вернусь? Вот этого я тебе сказать не могу. Может, и совсем не вернусь.
– Да как же так! Как же без тебя? А семья? А дело?
– Помолчи лучше! – прикрикнул Мишка. – Лучше слушай и не перебивай. Дел у тебя будет много, а надо спешить. Здесь не задерживайся, а то без меня могут неприятности произойти. Так что чуть раньше меня, отвалишь и ты домой.
– А ремонт, раненые? Время нужно.
– Не в первый раз! В море дела доделаешь или остров найдёшь. А чтобы завтра или утром послезавтра джонки тут не было. Отвезёшь бумаги домой и будешь выполнять приказы И-дуна. Присматривай за детьми. У них всё в будущем, а его я устроил на всякий случай.
– А добычу куда?
– Деньги и ценности мне передать, остальное сбудете и поделите. Не забудь оставить долю для И-дуна, а то скряга взвоет.
– Хорошо, хозяин. Будет всё сделано, как велишь.
– К вечеру всё мне доставишь. А пока готовься к плаванию. Оно не будет лёгким. А И-дуну скажи, что вернусь, но неизвестно когда. Пусть не забывает меня и семью.
Мишка с тоской в глазах проводил свою джонку и стоял на берегу, пока она не растворилась в предвечерней дымке. На душе было тяжело и муторно.
Шла погрузка на суда. Утром, с отливом, караван снимался с якорей. Весь берег кишел пассажирами, матросами, чиновниками и толпами темнокожих рабов, сгибающихся под тяжестью тюков и корзин с грузами. Часто доносились вопли избиваемых и ругань надсмотрщиков. Глухие удары палок заглушались криками истязуемых.
В этом гвалте и сутолоке Мишка отыскал нанятую лодку, и гребец проворно заработал вёслами, блестя потной спиной. На судне ждала Риа, поглядывая на берег, быстро окутывавшийся ночной мглой.
Индийский океан встретил караван жестоким штормом. Караван разбросало, и корабли с трудом держались на расстоянии видимости. И только при подходе к Мадагаскару, штормы утихли. В Капштадт[1] зашли изрядно потрёпанными и требующими основательного ремонта.
Мишка с интересом всматривался в голые горы африканского берега, и его тянуло к ним неудержимо. Каравану предстояло около месяца стоять в порту, поэтому Мишка надеялся потратить это время на осмотр побережья.
Риа плохо себя чувствовала после столь бурного перехода и никак не хотела отпускать Мишку от себя. Но тот не стал слушать и на нанятом тарантасе, обвешанный оружием, отправился на осмотр местности. Горы и полупустыни увлекли его невиданным ранее ландшафтом, но жить бы здесь Мишка не хотел.
Не прошло и двух дней, после того как вышли в Атлантику, как шторм опять разметал корабли. Судно, на котором плыли Мишка с Риа оказалось отброшенным, и лишь на другой день встретилось с таким же потерявшимся. Теперь вдвоём пришлось пробиваться на север.
Пройдя острова Вознесения, повстречали три лихие бригантины. Прозвучали трубы, возвещая тревогу. Сигнальщики торопились передать друг другу приказ о сближении и отражении атаки пиратов. А это действительно были они и их намерения не вызывали ни у кого сомнений.
– Это наверняка из Карибского моря, – говорил штурман на мостике, разглядывая бригантины в трубу. – Там их разогнали, так они прут сюда, в Индийский океан.
«Вот и тут можно пропасть от нашего брата», – думал Мишка, прислушиваясь к говору на мостике.
Обычная предбоевая суета воцарилась на судне. Все хватали оружие, женщины потихоньку начинали выть и плакать. Матросы торопились зарядить несколько пушек и раскладывали мушкеты у фальшборта.
Мишка видел, как переднее судно пыталось сбросить ход и соединиться, но пираты уже подходили. Грохот пальбы разнёсся над волнами, дым клочьями относило ветром.
– Капитан, ты что на подмогу не идёшь! – зло крикнул Мишка, видя, как судно отворачивает в сторону, а матросы карабкались по вантам ставить дополнительные паруса.
– Это кто там советы вздумал давать? Палок захотел?
– Так ведь корабль гибнет! – не унимался Мишка, простирая руку в море.
