– Сохранив мне жизнь, вы показали достаточную степень справедливости, мой хан. – Слова Кублая вселили в него надежду, что хан благосклонно выслушает его просьбу. Сердце Дзебу забилось быстрее.
– Юкио, – сказал Кублай-хан. – Сколько человек ты потерял, прежде чем Уриангкатай прекратил бой между тобой и людьми Торлука?
Юкио поклонился:
– Почти триста человек, мой хан.
– Тебе заплатят золотом из моей сокровищницы за каждого из них. И я отдам под твою команду шестьсот человек из тумена Торлука. Ты обучишь их своим методам ведения войны.
Торлук, молчавший с той поры, как они вошли в юрту Великого Хана, подал голос:
– Мой хан, со всем уважением к вашим пожеланиям, монголы не пожелают служить под началом чужеземного командира.
Кублай посмотрел на Торлука своими бездонными черными глазами.
– Ты сам отберешь эти шестьсот человек. И лучше будет, если среди них окажутся самые достойные из твоих людей. Ты объяснишь, что тем, кто не будет верно служить и повиноваться тумен-баши Юкио, отрубят левую руку и изгонят из Орды.
Из глаз Торлука исчезли все чувства.
– Да, мой хан.
– Теперь, – сказал Кублай, – что будем делать с Дзебу? Ты оказал мне честь, встав передо мною, но я не смею держать тебя более на ногах. Ты сильно пострадал от рук Аргуна.
– Аргун просто следовал законам вашего народа, мой хан, – просипел Дзебу. – Вы ничем мне не обязаны. Вы сняли проклятие с моей семьи и с меня, и я благодарен вам. – Он тщательно подбирал слова, борясь с волнами головокружения и тошноты, которые пытались бросить его на пол юрты. Не выставлять никаких требований, обращаться только к великодушию Великого Хана, казалось, по своей сути, наиболее достойным для зиндзя. Он знал, что хотеть так неистово, как он хотел воссоединения с Танико, совсем не подобало зиндзя и что он из-за этого, возможно, обречен на провал. Но победит он или проиграет, необходимо было действовать.
– Твоя семья и ты сам терпели муки из-за приказа моего Прародителя, – сказал Кублай. – Я могу изменить его методы правления, но никогда не выскажу предположения, что он правил неверно. Тем не менее ты верно служил мне и получил тяжелую рану. Я хочу наградить тебя за храбрость и стойкость.
Великий Хан сам выразил его просьбу. С той же уверенностью, с какой он владел мечом в бою, направляемый Сущностью, Дзебу заговорил:
– Мой хан, вы можете оказать мне неоценимую услугу, если расположены подобным образом.
Кублай выглядел удивленным, как будто не ожидал услышать от Дзебу никаких просьб. Потом улыбнулся и медленно наклонил голову.
– Если смогу, я выполню твою просьбу.
Сердце Дзебу стучало, кровь шумела в ушах.
– Это мелочь для Великого Хана, но для меня имеет огромное значение. При Великом Хане состоит одна женщина, которая не является его женой. Она оказывает ему мелкие услуги. Случилось так, что она – моя соотечественница. Я знал ее в Стране Восходящего Солнца. Я прошу Великого Хана отдать эту женщину мне.
В юрте воцарилась гробовая тишина. Кублай, не отрываясь, смотрел на Дзебу. В помещении раздались шепот и смех. Кублай бросил гневный взгляд на засмеявшихся, и вновь повисла тишина. Лицо Кублая стало мрачным и темным. «Все пропало, – подумал Дзебу. – Я только навлек его гнев на себя и Танико».
– Как зовут эту женщину?
Дзебу попытался поклониться, несмотря на боль, пронзившую его грудь и спину.
– Ее зовут Танико, мой хан. Она из рода Шима из Камакуры.
Вновь воцарилась тишина, пока Кублай пристально рассматривал Дзебу.
– Ты смеешь просить у меня женщину из моего окружения?
– У Великого Хана их так много, – выпалил Дзебу. – Я думал, что он не заметит потери одной из них. – На этот раз смех раздался, несмотря на гневные взгляды Кублая. Нахальный ответ мог показаться глупым, но Дзебу понял, что Сущность вела его по правильному пути. Монгольские офицеры сейчас симпатизировали ему.
– Ты злоупотребляешь моим великодушием, – пророкотал Кублай. – Как ты узнал, что эта женщина находится у меня? Между вами что-нибудь было?
Дзебу покачал головой.
– Нет, мой хан. Я случайно услышал, что она у вас. Не знаю, помнит ли она меня.
– Для тебя будет лучше не связываться с моими женщинами, монах. Клянусь Вечными Небесами, монахи – самые испорченные и развратные из всех живых. – Кублай выглядел довольным, когда его фраза вызвала у присутствующих смех.
– Если эта женщина значит так много для Великого Хана, – смело заявил Дзебу, – я беру свою просьбу обратно. – Кублай выглядел ошеломленным.
– Монах, попроси у него лучше лошадь, – с грубым смехом произнес стоящий за Дзебу офицер. – Имея четыреста женщин, у него не остается времени кататься на них, – Смех и шутки уже вышли из-под контроля.
Кублай побагровел.
– Я запрещаю тебе говорить что-либо об этой женщине. Ступай и займись своими ранами.
В разговор вступил Уриангкатай.
– Воин имеет право просить об одной большой услуге у своего господина, мой хан.
Черные глаза Кублая стрельнули в Уриангкатая.
– Он и попросил, – сказал он категорически.
Под смех и дружеские советы Дзебу был вынесен из юрты Тайтаро и Юкио.
– Извини, что говорю тебе это, когда ты так серьезно ранен, – прошептал Юкио, – но ты дурак.
Совершенно изнеможенный, Дзебу ничего не сказал. Надежды не было. Он попытался отвоевать Танико у Кублай-хана, но вызвал только ярость правителя монголов. Никто лучше Дзебу не знал, какими мстительными могли быть монголы. Не было сомнений, что он ощутит на себе гнев Кублай-хана. Быть может, Танико также почувствует его.
Возможно, было бы лучше, если бы Аргуну удалось убить его.
Из подголовной книги Шимы Танико:
«Я не видела Слона с того времени, как он отправился на войну с Ариком Букой три месяца назад. Во время войны он больше времени проводил с женщинами, чем сейчас, когда победил. Никто не упоминал при мне воинов из Страны Восходящего Солнца, которые несомненно участвовали в решающем сражении на границе Гоби. Как бы мне хотелось, чтобы ками прислал ко мне еще раз этого седовласого монаха с новостями о том, что Дзебу жив и невредим. Или самого Дзебу. Мне кажется, что я провела основную часть своей жизни в постоянных раздумьях, жив ли Дзебу.
Кублай проводит большую часть времени, передвигая свои армии на западной границе. Возможно, скоро ему придется начать новую войну. Его мечта о всемирной империи рушится. Когда Великим Ханом был его брат Менгу, он правил беспрепятственно на территории от Китайского моря до России и Персии. Но во время гражданской войны между Кублаем и Ариком Букой империя начала разваливаться. Двоюродный брат по имени Кайду, правящий маленьким пустынным ханством к северо-западу отсюда, между горами Тарбагатай и озером Балхаш, отказывается признавать Кублая Великим Ханом и грозит войной. Еще один двоюродный брат – Беркай, правящий монгольской нацией, называемой Золотой Ордой, в далекой России, пошел войной на брата Кублая Хулагу в Персии. Кублай не может вмешаться в ту войну, так как ему не пройти через территорию Кайду, не вступив в войну против него. Таким образом, сейчас империя монголов на самом деле представляет собой четыре отдельных ханства.
