— Этого я не сделаю ни за что на свете! — ответила молодая вдова. — Но все-таки не могу без сожаления видеть, что человек, рожденный для гораздо высших занятий, занимается ремеслом непозволительным, хоть и весьма полезным для нашего женского тщеславия.
— В этом я совершенно согласен с вами, сударыня, и при первой возможности оставлю смогглерство. Ни один из нас не желает так пламенно сбросить своих цепей…
В это время буфетчик вылез из фоферлюка и знаками звал к себе мистрисс Лессельс, которая, извинившись перед Пиккерсджиллем, подошла к нему.
— Ради Бога, сударыня, — сказал Меддокс, — так как он, кажется, не слишком зол на вас, спросите, каких ему надобно котлет! Повар рвет на себе волосы; он приказал ему сделать котлеты по-мандарински и обещал съесть меня и повара, если котлеты будут хуже, чем у китайского императора. Мы не знаем, что такое котлеты по-мандарински.
Мистрисс Лессельс велела бедному Меддоксу подождать, а сама пошла к Пиккерсджиллю для объяснений. Через некоторое время она возвратилась к буфетчику с наставлениями Джека, который между прочим был отличный гастроном и знал множество тайн поваренного искусства. После этого она вступила в разговор с Пиккерсджиллем, к которому наконец присоединился и Корбет, до того времени не вмешивавшийся в их беседу. Корбет очень хорошо понимал, что, если ему угодно пользоваться расположением дам, надобно было сперва дать время начальнику утвердиться в их милости.
Между тем Сесилия хлопотала около своей тетки, которая все еще плакала и жаловалась. Молодая девица старалась утешить старую и убедить ее, что нет никакой опасности, ежели они только будут вежливы и покорны.
— Вежливы и покорны! — вскричала старая мисс Оссультон. — Со смогглером! С пиратом! С тираном! Как он смеет, мошенник!.. Никогда!.. Какая злодейская дерзость!
— Все это прекрасно, тетушка, но вспомните, что надобно иногда покориться обстоятельствам. Люди эти настоятельно требуют, чтобы мы с ними обедали и мы должны идти, ежели не хотим остаться голодными.
— Чтобы я сидела за одним столом с пиратом?.. Никогда! Не надобно мне обеда, я лучше умру е голода.
— Но, тетушка, в этом заключается единственный способ нашего освобождения. Ежели вы не согласитесь, мистрисс Лессельс подумает, что вы сами желаете с ними остаться.
— Мистрисс Лессельс судит по себе других.
— Капитан чрезвычайно образован и очень похож на переодетого джентльмена. Мне кажется, тетушка, что все это чья-нибудь шутка… Как вы об этом думаете?
— Шутка? — спросила мисс Оссультон, несколько оправившись.
Сесилия была очень довольна своей догадкой, раз доказывала самыми убедительными аргументами, что это непременно шутка ее отца и что мнимый капитан смогглера — наверное, какая-нибудь знатная особ? Старая мисс Оссультон мало-помалу склонялась и ее доказательства и напоследок согласилась обедать вместе со всеми.
Наконец и мистрисс Лессельс сошла к ним. Когда кушанье было подано, дамы отправились в большую каюту, где их ожидали Пиккерсджилль и Корбет Старая мисс Оссультон не смела поднять глаз, пока не услышала вежливой просьбы Пиккерсджилля, обратившегося к мистрисс Лессельс:
— Могу ли надеяться, сударыня, что вы не откажетесь представить меня этой даме, которой до этого времени я не имел чести видеть?
— С удовольствием, милорд, — ответила госпожа Лессельс. — Мисс Оссультон, тетка этой молодой девицы.
— Я весьма счастлив, что имею честь находиться в обществе мисс Оссультон, — сказал Пиккерсджилль. — Не угодно ли садиться? Мистер Оссультон, потрудитесь занять место на том конце стола и разлить нам суп.
Мисс Оссультон изумилась. Она глядела на смогглеров и видела двух прекрасно одетых, ловких, благородного вида мужчин, из которых один, казалось, был лорд, а другой носил ее фамилию.
— Конечно, это не что иное, как шутка, — подумала она и преспокойно принялась за свой суп.
Обед прошел как нельзя приятнее. Пиккерсджилль был занимателен, Корбет молчал очень умно, и мисс Оссультон до того ободрилась, что наконец решилась выпить бокал шампанского за здоровье его светлости и спросить Корбета, к какой отрасли их фамилии принадлежит он.
— Я думаю, к ирландской, — подхватила мистрисс Лессельс.
— Так точно, сударыня, — ответил Корбет.
— Были ли вы когда-нибудь в Торнве, сударыня? — спросил Пиккерсджилль.
— Нет, милорд, — ответила мистрисс Лессельс.
— Мы через час бросим там якорь и, вероятно, простоим до завтрашнего дня. Буфетчик, кофе!.. Да скажи повару, что я доволен котлетами и возьму его с собою в Китай.
Дамы возвратились в свою каюту. Старая мисс Оссультон была в твердой уверенности, что все это мистификация.
— Но, — прибавила она, — когда мой брат возвратится, я скажу ему мое мнение о подобных шутках! Как зовут этого лорда?
— Он не сказывает, — ответила мистрисс Лессельс, — но я догадываюсь, что это лорд Блерни.
— Лорд Блени, хотели вы сказать, — заметила мисс Оссультон. — Но, как бы то ни было, всему есть предел; эта шутка зашла уже слишком далеко. Сесилия, мы съедем на берег в Торнве и там будем ждать возвращения яхты с твоим отцом. Я не люблю этих вещей, их можно еще, пожалуй, делать со вдовами или незнатными женщинами.
Мистрисс Лессельс укусила свои розовые губки. Видя старую деву в таком хорошем расположении духа, она имела множество причин сердиться на нее и хотела во что бы то ни стало отомстить за себя. Для этого женщины готовы на многое решиться; я не знаю, далеко ли бы ушла госпожа Лессельс в другом случае, но в этом последняя колкость мисс Оссультон прибавила ей много решимости. Надев шляпку, она вышла на палубу и сразу объявила Пиккерсджиллю, что он ничем не может больше обязать ее и Сесилию, как напугав хорошенько мисс Оссультон, которая, воображая, что все это было шуткой ее брата, совершенно оправилась. Она рассказывала ему о злости и надменности старой девы и просила своего нового друга дать ей полезный урок на будущее время.
— Ваше желание, прелестная мистрисс Лессельс, будет исполнено. Я постараюсь соединить пользу с удовольствием.
После непродолжительного разговора яхта встала на якорь в Торнве часа за два до заката. Только что успели убраться с парусами, как на яхту приехали два богатых помещика засвидетельствовать свое почтение лорду Бломфильду. Узнав от Сесилии, что отец ее не имел знакомых в этой стороне, Пиккерсджилль принял их сам, пригласил к себе в каюту, потчевал вином, обещал покровительствовать делам их в Лондоне и просил отослать шлюпку, на которой они приехали, потому что он хочет послать на берег свою. Смогглеры предприняли предосторожность, чтобы ни буфетчик, ни повар, ни горничная нз имели никакого сообщения с приехавшими гостями: ко всем им было приставлено по часовому. В продолжение получаса, все бывшие на судне чемоданы наполнились кружевами и спущены были в шлюпку. Корбет свез на ней гостей «его светлости», а сам отправился в гостиницу, ведя за собою смогглеров, которые пронесли чемоданы без малейшей помехи. Исполнив это, он нанял почтовых лошадей и поскакал в ближайший город, где они имели корреспондентов, и таким образом большая часть груза была мигом пристроена. Он возвратился ночью и привел с собою людей для приема остальных кружев, шелка и чая, свезенных на берег так же удачно. Все, исключая небольшую часть кружев, не поместившуюся в чемоданах, было выгружено; Пиккерсджилль мог бы отправить и это, но, чтобы доставить удовольствие госпоже Лессельс, он распорядился иначе.
