Михаил Шевердин - Набат. Книга первая: Паутина

— Нельзя его расстрелять без суда, — сказал медленно Файзи, — отпустите его.

Бойцы нехотя расступились. Пишмуран плелся по дороге, вобрав голову в плечи, и в ужасе ежеминутно оборачивался.

Отряд уходил на запад. Вот исчезли за поворотом в сиянии восходящего солнца большой дороги последние черные фигурки конников, потонули в брызнувших из-за горизонта лучах. Стих звонкий цокот подков по подмерзшей земле.

Пишмуран «Длинный язык» погрозил кулаком в сторону, где скрылись всадники, и выдавил проклятие:

— О, сладка еще будет месть!

Он поплелся, спотыкаясь на неровностях и кочках дороги, плюясь и ругаясь.

Весело бежали кони. Снова вдыхал полной грудью свежий воздух просторов солдат Юнус.

Пел Юнус:

— О чем это вы поете, друг Юнус? — спросил Файзи.

— Я пою о девушке Дильаром, о прекрасной девушке, взгляд которой пронзил мое сердце и которую я скоро встречу.

— Встретите?

— Да, встречу, потому что я ее люблю и потому что она в те края уехала, куда мы едем. Я найду ее, женюсь, и у меня будет семья и дети…

Тень прошла по лицу Файзи.

Украдкой оглянулся он. Уголки рта его вздрогнули и жалостно опустились, глаза повлажнели.

Он смотрел на Бухару. Он вспомнил Рустама.

Освещенные выкатившимся из-за края степи солнцем, стояли над бело-розовой полоской стены купола и минареты такого родного, такого ненавистного Вечного города…

Джихад — священная война.

Марш на Восток! (нем.)

Величественно! (нем.)

Бог с нами! (нем.)

Желаете ли вы, мой господин, выпить чашку чая? (нем.)