пощупала пульс Серёжки, одновременно прислушиваясь к дыханию.
– Сколько ты хотел бы прожить, имея в виду реальное состояние дел? – спросила она. Серёжка что-то ответил, на этот раз – слишком тихо.
– Одну неделю, – всхлипнула Ленка, лучше других научившаяся его понимать.
– Тогда – госпитализация, друг мой! Надо вызывать Скорую.
– Три врача ему это долбят! – воскликнула Андрианова, – толку – ноль!
– Серёженька, надо вызвать, – запричитала Захарова, давя в пепельнице окурок, – девочка знает! Все некрасивые – умные!
– Зеркало предъявит вам исключение, – не осталась Женька в долгу, и, шлёпая шлёпками, ускакала. Но не особенно далеко, так как у неё возникла идея заглянуть к Гиви.
Грузин жил в маленькой комнате. Мебель в ней была старая, зато крепкая, потому что Гиви отремонтировал её сам. Теперь он, пользуясь тем, что торговый центр на один день закрыли в связи с какой-то проверкой, решил покрасить окно. Масляная краска пахла ужасно. Но Женька смело вошла. И первым, что бросилось ей в глаза, был небольшой ключ, висевший на гвоздике, вбитом в стену возле двери.
– Что это за ключ? – спросила она, бегло осмотрев его через лупу. Гиви, сменивший новый пиджак на старый, медленно водил кисточкой по открытой оконной раме.
– А, этот? Он от той самой квартиры, где Лёшка жил.
– Какой Лёшка? – с недоумением опустила Женька свой инструмент, – тот, который умер?
Гиви кивнул. У Женьки, естественно, появился третий вопрос.
– А какого хрена он у тебя-то делает?
– Просто я про него забыл. Мне его дала ещё год назад Лёшкина соседка, Галина. Она живёт вместе с мамой, Дарьей Михайловной. Теперь они, вероятно, получат Лёшкину комнату.
– Погоди! Галина – это та самая, которая обнаружила трупы возле рояля, криками разбудила Ирку и потеряла сознание?
– Да, та самая.
– А зачем она дала тебе ключ от их с Лёшкой общей квартиры?
Гиви погрузил кисточку в банку с краской, потом извлёк и начал опять наносить мазки.
– Ну, как тебе объяснить? Ты ведь уже знаешь, что Лёшка был полоумный. Дарья Михайловна и Галина решили, что будет лучше, если я буду иметь возможность в любой момент прийти к ним на помощь. Мало ли, что! Теперь поняла?
– Угу.
– Но они и сами слегка с головой не дружат, – продолжал Гиви, чуть помолчав, – знаешь, что придумали?
– Что?
– Что Ирка – вампир.
– Моя сестра?
– Да.
Женька усмехнулась.
– Отдаю должное их смекалке и проницательности! Но как они догадались?
– Вот уж не знаю! Но они твёрдо убеждены, что Лёшка и Колька сдохли из-за того, что Ирка у них выпила всю кровь. Ещё они утверждают, что она кровь сосёт у Серёжки, поэтому он болеет.
– Но это бред! Те двое ведь умерли вовсе не от потери крови, а у Серёжки – СПИД! Он ещё задолго до Ирки начал болеть!
– Ну, А от меня что ты хочешь? – с досадой спросил грузин. Женька почесала затылок.
– Да ничего! Я просто офигеваю. А они знают, зачем сосёт Ирка кровь?
– Чтобы молодеть.
– Молодеть?
– Конечно. Они считают, что ей – уже пятьдесят, а выглядит она в два раза моложе только благодаря кровяной диете.
– Как интересно, – задумчиво проронила Женька, глядя на ключ. И тут она вспомнила, что такой же или похожий ключ лежит на столе в квартире, которую сняла Ирка. Он, вероятно, тоже был от замка наружной двери квартиры. Евгения Николаевна не сочла за труд туда сбегать и прибежать обратно с ключом.
– Гиви, я забыла спросить, ты знаешь Анну Лаврентьевну?
– Из четвёртого? – спросил Гиви, не отрываясь от дела.
– Да, из четвёртого, – пропищала Женька, заменив ключ на гвоздике, – что ты можешь о ней сказать?
– Ничего плохого и ничего хорошего. Очень нервная старушенция. Конфликтует со всем подъездом. Довёл её до такого лютого состояния родной сын. А что?
– Так она действительно состоит на учёте у психиатра?
– Да нет, вроде. У психиатра сынок её наблюдается. Витька его зовут. А она сама – у невропатолога.
– А её сын Витька – алкаш?
– Да, бывший десантник. С Лёшкой дружил. Зачем тебе это всё?
– Просто я люблю задавать вопросы, – сказала Женька и смылась.
Глава девятая
Дарья Михайловна и Галина по случаю воскресенья пекли в духовке пирог с черникой. Пока пирог за стеклом пышнел да румянился, мама с дочкой, сидя на кухне, думали-рассуждали, как бы вернуть к себе в дом Василия – того самого лейтенанта, который был, по твёрдому убеждению Гали, злостным вампиром и целый год супружеской жизни тем лишь и занимался, что пил её молодую кровь.
– Дура ты неумная, – говорила Дарья Михайловна, стуча по столу кулачком с синими прожилками, – уже третьего мужика зазря протрепала дурным своим языком! Чего его было славить по всему городу да на весь Интернет? Сосал и сосал! Зато лейтенант полиции! Другой, может, и не сосёт, а вот без погон! И без пистолета!
– Да неизвестно ещё, что хуже, – вяло махнула рукой Галина, – и что хорошего в пистолете? Убил он за десять лет хоть кого-нибудь из этого пистолета? Только всё ходит, грозится! Вернётся он, говорю. У нас ведь теперь две комнаты!
– Размечталась, – вздохнула Дарья Михайловна, – ты её получи сначала, вторую комнату! Вот возьмут и вселят кого-нибудь! За деньги всё быстро делается.
Замок защёлкал как раз во время произнесения этой реплики, потому две спорщицы не услышали ни щелчков, ни дверного скрипа. А вот когда из прихожей вдруг донеслись шлепки резиновых тапок по голым пяткам, они растерянно обернулись. Ох, лучше было бы им ослепнуть за один миг до этого! К ним шла Ирка. Не просто Ирка, а Ирка, помолодевшая лет на пять! И не просто Ирка, помолодевшая лет на пять, а в белой ночной рубашке, густо заляпанной чем-то красным. Глаза у Ирки были подсинены и стрелками вытянуты к вискам, изо рта у Ирки сочились красные слюни. Ногти у неё на руках также были красными, очень длинными, и блестели, а волосы на башке стояли торчком, будто она вылезла из печной трубы! Короче, это был страх.
– Я – Ирка-вампирка, – холодно отрекомендовалась гостья, входя на кухню, – не ждали? Сейчас я буду пить вашу кровь, проклятые злыдни!
– А-а-а! – слабо прогудела Дарья Михайловна, раскрыв рот с десятками золотых зубов. Потом, закатив глаза, она сковырнулась со стула на пол. Женька маленечко растерялась. Шансы на то, что это всего лишь обморок, были очень невелики. Но выйти из роли было никак нельзя. А вот обороты сбавить, пожалуй, следовало – Галина, которую нужно было любой ценой расколоть, имела предрасположенность к обморокам и явно уже готовилась растянуться вслед за мамашей. Выплюнув изо рта просроченный кетчуп, взятый из холодильника Ирки, Женька утёрла ладонью рот и менее замогильным голосом изрекла:
– Не бойся! Я уже напилась Серёжкиной крови, так что твою пока пить не стану. Но при одном условии. Ты расскажешь мне, каким образом просекла, что я – упыриха!
– А-а-а! – тонко повторила Галина возглас
