позднего утра. Это нам необходимо.
Сунув хозяину целый реал, Хуан оглядел комнатку с довольно старой мебелью и не очень широкой кроватью. Пахо наотрез отказался ложиться рядом и Хуан за несколько мараведи добыл соломенный матрас с подушкой.
Они тщательно проверили запоры, укрепили дверь табуретом, положили оружие под руки и с наслаждением растянулись на постелях, предварительно сытно поужинав.
Потом Хуан с Пахо целую неделю бродили по городу, знакомились с ним, искали возможность уехать в Понсе.
— Может, купим животных и поедем по дороге? — спрашивал Хуан негра, не надеясь на ответ. — Сколько мы уже бродим по свету, а?
— Да уж месяц будет, сеньор, — с уверенностью ответил Пахо. Он хотел ещё спросить о многом, но не решался. Слишком хорошо жилось Пахо при Хуане, чтобы он мог позволить себе необдуманный вопрос.
— Я обещал Мире вернуться к её дню рождения. Он уже приближается. Я ещё обещал ей хороший подарок. Что скажешь, Пахо?
— Сеньор, вам решать. Что я могу?
— Ты до сих пор никак не отойдёшь от рабской покорности, Пахо. Запомни, мне не раб нужен, а преданный друг, на которого я мог бы положиться.
— Мне трудно это принять, сеньор. Простите. Мне уже скоро сорок лет, почти тридцать я провёл здесь, в рабстве. Я и родину свою забыл, и язык, и родных всех. Разве что смутно что-то вспоминается.
— Понятно, — в раздумье произнёс Хуан. — Я вот тоже, хоть и недавно здесь, а всё ж тоже забывать начал. Последнего друга на острове потерял. Теперь я один, и всё надо начинать сначала. Может, когда и вернусь на родину, да когда это будет ещё?
Прошло уже больше двух недель, а друзья всё ещё не уехали. Судна всё не оказывалось попутного, а ехать на лошадях слишком хлопотно и опасно. С некоторых пор на дорогах стали пошаливать беглые рабы и прочие любители лёгкой наживы.
Но тут Хуан как-то купил карту острова и удивился, что до его долины не так уж и далеко. Он даже поведал о том Пахо. И тот удивлённо вскинул голову, устремил глаза на карту, словно мог в ней что-то понять.
— Понимаешь, Пахо! Я прикинул по карте и понял, что до нашей долины всего-то миль около пятидесяти. Разве это расстояние? Столько же было от Понсе до наших гор. Стоит подумать, разузнать дорогу на юго-запад.
— Это было бы лучше, чем качаться на судне, — откровенно признался Пахо.
Хуан понял, что негр до смерти боится моря и судна. Понять того вполне можно после пережитых ужасов и смертей товарищей.
Хуан тотчас стал собирать сведения о внутренних горах острова. Узнал, что за невысоким хребтом Сьерры-де-Лукилло тянутся лесистые холмы и горы почти до самого Понсе, где они резко повышаются, венчая себя горой в четыре тысячи футов высотой. При желании можно заметить этот ориентир с большого расстояния и по нему найти нужную долину.
Однако прошли не менее десяти дней, прежде чем Хуан решился на путешествие. Нашёл и попутчика, который ехал миль на двадцать в асиенду своего отчима принимать управление.
Знакомый был лет сорока, немного сутуловат, с робкими глазами, длинными беспокойными руками и большими серыми глазами под тёмными бровями.
Его звали дон Колмонеро де Серпа. Ехал верхом со слугой негром и двумя мулами, нагруженными разным товаром и вещами личного порядка.
Они познакомились в порту, когда Хуан искал попутное судно. Дон Колмонеро только что сошёл на берег и искал место для ночлега. Они поселились рядом, когда Хуан узнал, куда тот едет.
— Буду вам признателен, дон Хуан, за путешествие вдвоём. Это меня как-то обнадёживает. Я плохо ориентируюсь здесь, хотя дорогу уже однажды проходил, но это было года… — дон задумался, улыбнулся, добавив: — Года три, а то и больше. Да и вообще, дон Хуан, я плохо приспособлен к лесу, горам. Мне они кажутся суровыми, неприветливыми, коварными.
— Ту можно с вами спорить дон Колмонеро, — улыбнулся Хуан. — Многие не считают так. Жаль, что мне намного дальше. Но и двадцать миль с вами я проеду с удовольствием. Вы получили образование, дон Колмонеро?
— Получил, дон Хуан! Окончил университет в Сарагосе. Предлагали карьеру духовника. Отказался. Занялся строительством, да вот пришлось ехать в это захолустье. Наша матушка давно овдовела, теперь стара и, естественно, больна. Вышла замуж за здешнего плантатора и по её приглашению я вынужден был появиться здесь опять. Превратности судьбы.
— Вы же бывали уже здесь, сеньор де Серпа?
— По приглашению матушки. Она уже тогда просила меня заняться хозяйством, да мне это не подходило. Теперь просто вынужден ехать.
— У матушки имеются дети от второго мужа?
— Один я, сеньор, остался, — со вздохом ответил сеньор де Серпа. — Вот основная причина моего приезда.
— Печально, сеньор, — согласился Хуан. — Я вот никак не могу выбраться с этого острова, да теперь ещё обязательства меня связывают, к которым я, собственно, никакого отношения не имею.
Сеньор де Серпа глянул на Хуана, понял, что дальше тот говорить не хочет, и не стал настаивать. Он вообще удивлял Хуана своей щепетильностью, воспитанностью и учтивостью даже к нему, грубому и довольно дикому человеку.
Он стал присматриваться к этому несуразному человеку. К тому же он и семьёй до сих пор не обзавёлся, что было совсем странно и непонятно.
Они выехали через четыре дня. Торопиться не стали. Дон Колмонеро трудно переносил путешествие в седле. Поэтому в первый день сделали всего не больше семи миль. К тому же дорога была здесь довольно хорошая.
Заночевали в асиенде знакомого дона Колмонеро. Хозяин был любезен, хорошо знал и мать сеньора, и отчима, дона Регаладо де Корсо.
— Уважаемый дон Хуан, — с печальным лицом молвил дон Колмонеро ранним утром, когда собирались уезжать дальше. — Дон Регаладо настаивает погостить у него. К тому же я полностью разбит вчерашним переездом, — и сеньор де Серпа просительно посмотрел своими большими серыми глазами на Хуана.
— Право, дон Колмонеро, — с неуверенностью проговорил Хуан, — мне не удобно пользоваться гостеприимностью дона Регаладо. Что он подумает обо мне?
— Ничего плохого, дон Хуан! Он сам просил вам передать его приглашение остаться ещё хотя бы на один день. Не огорчайте старого одинокого сеньора, мой друг! Прошу вас.
Хуан не стал настаивать. К тому же дом сеньора был обширен, места хватит всем. И Хуан остался, тем более, что особой причины спешить не было.
Дальше дорога шла по долинам, где изредка попадались хуторки и даже отдельные крохотные асиенды. Бедные, заброшенные, они представали печальными, убогими, скорее похожие на разорённые деревушки. И рабов
