находчивый Ганс.
Но вот ночная тишина спустилась на замок Змеелова. Все замерло. Слышны были только мышиная возня за обшивкой стен, монотонное капание воды с карнизов, да порой завывание ветра на чердаке. Тем временем крышка кухонного ларя медленно поднялась и из нее показалась черная от сажи физиономия. Вслед за ней постепенно появилась и вся фигура Одноглазого Ганса. Он был черен с головы до пят, чесался как шелудивый пес и одновременно чувствовал, как онемели от неподвижного лежания все его члены.
«Похоже, я тут соснул, а проснулся задубевший, как новый кожаный жилет. Интересно, какие еще превращения мне предстоят? И будет ли госпожа удача и дальше милостива ко мне?» В переднюю часть замка вела галерея. Другим концом она выходила во двор и кончалась пролетом высоких каменных ступеней. По галерее в полном боевом облачении — в шлеме, кольчуге и с длинной пикой наперевес вышагивал стражник. Он то и дело останавливался, чтобы, и, перевесившись через перила, смотрел на звездное небо, а затем, лениво позевывая, продолжал свой дозор, вышагивая то взад, то вперед.
Темная фигура проскользнула под сводом арки из-под угла длинного строения посреди двора совсем неподалеку от галереи, но дозорный не заметил ее, так как в это время стоял к ней спиной. Так осторожно, как могла бы красться только кошка, человек медленно двигался в тени стены по направлению к галерее. Вы, наверное, догадались, что это был не кто иной, как Одноглазый, а теперь еще и босоногий Ганс.
Фут за футом крался он к своей цели, пока не добрался до галереи и замер, свернувшись калачиком на нижней ступени лестницы, в то время как часовой, дойдя до самого конца, остановился на ее верхней ступени. Здесь часовой встал, чтобы передохнуть, опираясь на копье. Если бы он посмотрел вниз, то непременно заметил бы незваного гостя. Но на счастье Ганса дозорный смотрел вдаль, на крыши лачуг, где ничего подозрительного видно не было.
Минута шла за минутой, а часовой не торопился. Он всматривался в ночь, а Ганс, чья жизнь висела на волоске, лежал, прижавшись к стене, у самых его ног. Наконец, устало зевнув, часовой повернулся и медленно направился к дальнему концу галереи. Неподвижная фигура тут же ожила и быстро скользнула наверх по ступеням. По обеим сторонам галереи стояли каменные колонны, и черный человек прокрался к одной из них, чтобы притаиться под ее прикрытием.
А дальше происходит вот что. Часовой идет по переходу и меч его лязгает о кольчугу при каждом шаге. Не доходя трех футов до неподвижной фигуры за колонной, он поворачивается, меняя направление своего маятникообразного движения. Тут черный человек отделяется от колонны и шаг в шаг бесшумно следует за часовым как его собственная тень. Они ступают вместе и раз и два, но затем…
Ганс нагибается и стремительно, как молния, бросается на свою жертву. Плотная тряпка наброшена на лицо часового, а сам он опрокинут и падает навзничь, издав короткий придушенный крик. Здесь, на каменном полу происходит яростная, хотя и беззвучная борьба в темноте.
И хотя стражник был крепким малым и искусным бойцом, он не мог тягаться с таким силачом, каким был Одноглазый Ганс. Тряпка, накинутая на голову дозорного, была крепко завязана, а затем, несмотря на все сопротивление, Ганс также крепко связал бечевкой его руки и ноги. Теперь, когда дело было сделано, он поднялся на ноги и отер пот со лба.
— Слушай, братец, — прошептал Ганс, приставив что-то холодное и твердое к шее своей жертвы, — тебе знакомо это ощущение? Это кинжал и, если ты развяжешь тряпку и издашь хоть единый звук, я проткну им твою глотку.
С этими словами он сунул кинжал в ножны, поднял связанного стражника и, перекинув его через плечо, как куль с картошкой, стал спускаться по лестнице. Он шел по ступеням так легко, точно его ноша ничего не весила. и затем свернул к месту под аркой, откуда недавно пришел. Опустив стражника на землю, Ганс сначала снял с него все оружие, а затем прислонил к косяку.
— Здесь, братец, нам будет удобнее потолковать с тобой. Честно признаюсь, что привело меня сюда. Мне надо найти молодого Барона Отто, которого тут держат в плену. Если ты мне скажешь, где он, мы мирно разойдемся, а если нет, мне придется перерезать тебе глотку и искать кого-нибудь другого, кто поможет мне. Скажи, ведь ты не откажешь мне в этой любезности?
Стражнику ничего не оставалось, как кивнуть головой, которой ему совсем не хотелось рисковать.
— Вот и славно! Тогда я развяжу тебя, но помни, про мой кинжал.
Ганс снял с бедняги путы, и тот медленно, с трудом поднялся на ноги. Вид у него был такой смущенный, будто он еще не совсем проснулся от кошмарного сна. Его правая рука скользнула к бедру, но не нащупала ничего, кроме пустых ножен.
— Поспеши, приятель, — сказал Ганс нетерпеливо, — время не ждет, упустишь — не догонишь. Покажи мне поскорее дорогу к юному барону Отто или… — и он выразительно провел лезвием ножа по своей твердой ладони.
Больше уговаривать бедолагу не пришлось. Повернувшись, он тронулся в путь, а Ганс двинулся за ним следом. Ночная тьма поглотила их, и вот уже в Замке Дерзкого Змеелова снова воцарилась сонная тишина.
Глава 11. ВЕРНЫЙ СЛУГА ВЫЗВОЛЯЕТ ОТТО ИЗ ТЕМНИЦЫ
Надежда (лат.)
Маленький Отто лежал на жесткой скамье в своей темнице, разметавшись в беспокойном сне. Внезапно тяжелая рука опустилась на его плечо, а незнакомый голос прошептал в самое ухо:
— Барон Отто, просыпайся и вставай поскорей! Одноглазый Ганс пришел спасти тебя.
Отто сейчас же проснулся и в темноте приподнялся на локте.
— Одноглазый Ганс? Кто это?
— Я забыл, что ты не знаешь меня, — ответил Ганс. — Я — верный слуга твоего отца и единственный человек, не считая кровных родственников, кто не бросил его в несчастье. Все слуги покинули его, кроме меня. Но я предан ему всем сердцем, поэтому и пришел сюда, чтобы вывести тебя из темницы на волю.
— О, дорогой Ганс, если бы тебе это только удалось! — вскричал бедный мальчик, — если бы ты смог забрать меня отсюда! Но не представляю, как ты это сделаешь. Ведь я так слаб и болен, что не сумею тебе в этом помочь.
И маленький Отто тихо заплакал в темноте.
— Да, да, — проворчал Ганс, — сочувствую тебе. Конечно,
