— Большая Пятка! — разглядывая след, произнес Маюм.
Судя по следам, неизвестные люди, покинув стоянку, отправились вниз по течению реки, в направлении, противоположном становищу андоров. Это несколько успокоило Маюма.
Наступили вечерние сумерки. Солнце, превратившись в малиновый шар, медленно опускалось за дальним лесом.
Вождь и юноша спустились к реке. Взяв копье, Маюм осторожно, стараясь не замутить воды, вошел по пояс в прибрежную заводь и жестом показал Джару, что нужно делать. Юноша понял его: в воде чернели контуры крупной рыбы. Это был сом. Швырнув большой голыш в воду, Джар направил рыбу в сторону вождя, и сом угодил прямо под удар копья. Джар и Рам помогли Маюму вытащить рыбу на берег.
Со стороны леса донесся глухой крик филина. Вычерчивая зигзаги, в воздухе мелькали летучие мыши; темнело, надо было думать о ночном убежище.
Кабу и Лус наметили для ночлега одну из пещер в невысоких приречных скалах. Но, подойдя к ней, охотники услышали глухое рычание. Каменное жилище оказалось занятым, и вместо отдыха людям предстояло сразиться с каким-то хищником. Взяв палицы и копья, они приготовились к бою. И вдруг из пещеры послышались взвизгивание и хохот гиен. Успокоенные охотники стали бросать в пещеру камни, и гиены, рыча и воя, выскочили из своего жилья и умчались, неуклюже подпрыгивая…
Охотники стали готовиться к ночлегу. Лус, Кабу и Рам собрали валявшиеся в пещере кости и пошли за сухим валежником. Тем временем Маюм и Джар занялись добыванием огня. Юноша нашел кусок сухого дерева, отделил каменным ножом полоску и выстругал из нее палочку. Маюм, быстро вращая палочку между ладонями, стал сверлить ею кусок сухого дерева. Минуты шли за минутами — и наконец появился дымящийся древесный порошок. Маюм высыпал его на стружки и осторожно раздул слабый огонек.
Когда костер загорелся, все облегченно вздохнули: теперь их надежно охранял огонь — величайший друг человека. Костер зажгли у входа под сводом пещеры так, чтобы отблески пламени не были видны на большом расстоянии. Старый вождь опасался привлечь внимание бродивших поблизости людей чужого племени.
Пойманного сома разделили на части и тут же с жадностью съели.
В эту ночь должны были сторожить по очереди Маюм, Кабу и Лус. Уставшие от долгого пути юноши растянулись подле пылающего костра и почти тотчас уснули крепчайшим сном…
Ночь прошла спокойно. Утром охотники накопали съедобных кореньев и подкрепились ими. Маюм торопился — ему хотелось скорее отправиться в путь.
Следы людей чужого племени вели вдоль берега, вниз по течению реки. Иногда охотники останавливались, опускались на корточки и внимательно разглядывали громадный след, сильно поразивший их. Маюм и Кабу решили, что все-таки это отпечаток человеческой ступни.
«Большой человек — сильный человек!» — с беспокойством думал Маюм.
Однажды он даже вскрикнул «уэхх!» Услышав возглас, Джар быстро огляделся, но тут же понял, что Маюм выражает этим изумление и тревогу.
До полудня отряд двигался вдоль берега, следуя в том направлении, куда вели отпечатки ног. И вдруг следы исчезли.
Джар и Рам удивленно переглянулись, а Маюм, Кабу и Лус вошли в реку и стали внимательно присматриваться к дну. За ними спустились в воду и юноши. Джар, стоя в стороне от всех, с интересом рассматривал свое отражение в воде.
— Джар высокий, выше Рама, почти как Маюм, — бормотал он. — У Джара глаза большие, у Рама маленькие. Джар красивый?..
Река всегда вызывала в юноше восхищение. Как и все андоры, он был отличным пловцом. Он трепетал от радости, когда погружался в воду, ему казалось, что вода — живое существо, которое ласкает его своими прохладными струями, помогает ему быстро плыть по течению.
Вскоре Джар понял, что заинтересовало в воде старейших: в этом месте реки оказался брод, и среди гальки, на илистом дне медленно текущей реки, хорошо просматривались еще не размытые вмятины, оставленные прошедшими здесь людьми. Андоры воспользовались бродом и переправились на другой берег. Там следы появились вновь.
По эту сторону реки лес был значительно выше и гуще. Зеленые шапки деревьев поднимались высоко, между стволами царил полумрак. Джар первый раз был в таком дремучем лесу. Казалось, исполинские дубы, вязы и ольха состязались в размерах. Они походили на великанов, поднявших к небу узловатые руки-ветви. Лес звенел от птичьих голосов.
Маюм уверенно вел отряд. Следы все глубже и глубже уходили в лес. Внезапно тревожно застрекотали сороки — они извещали о появлении людей. Андоры настороженно слушали, не раздастся ли вдали ответный птичий гомон, но сороки кричали только над их головами.
Сильно проголодавшись, Джар и Рам мечтали о привале и нетерпеливо посматривали на идущих впереди старейших, но Маюм и Кабу, не сбавляя шага, продолжали путь.
Лес стал редеть, иногда приходилось пробираться сквозь колючий кустарник. Все чаще попадались солнечные прогалины. И наконец, перед людьми раскинулась кустарниковая степь. Зелеными островами выделялись на ней буйные заросли колючего терна. По другую сторону степи темнели далекие леса. Степь подходила к самой реке, отливающей серебром на солнце.
Следы отряда Большой Пятки — так теперь Маюм называл чужое племя — вели вглубь степи, и по этим следам пошли андоры. Неожиданно Маюм остановил отряд и указал на широкую черную полосу, которая отчетливо выделялась на чуть пожелтевшей равнине.
— Люди чужого племени охотились здесь, — сказал Маюм. — Они зажгли степь и погнали добычу к реке.
— Вождь прав, — подтвердил Кабу, — вот следы бизонов. По следам было видно, что большая часть стада умчалась в степь и лишь несколько бизонов, спасаясь от огня, устремились к реке.
— Там должен быть обрыв, — указывая на берег, уверенно сказал Маюм окружившим его охотникам.
Лицо Луса, обращенное к реке, внезапно исказилось и побледнело. Все повернули головы в ту же сторону, и то, что они увидели, вызвало общий крик ужаса.
Со стороны реки, будто вырастая из-под земли, шли мамонты, они возвращались с водопоя. В лучах заходящего солнца рыжая шерсть мамонтов казалась огненно-красной. Угрожающе подняв волосатые хоботы, гиганты быстро и широко шагали, выбрасывая далеко вперед передние ноги. Мамонты приближались широким фронтом — спастись бегством было невозможно. И люди поняли, что они бессильны перед надвигавшейся лавиной гигантских животных, каждый по-своему выражал охватившие его чувства. Маюм и Кабу, с налившимися кровью глазами и искаженными от ярости лицами, подняли вверх копья, готовые схватиться с мамонтами. Рам, опустив руки, тупо смотрел вперед, казалось, он не понимал грозящей опасности. Лус дрожал как в лихорадке. Его страх граничил с безумием.
