ПРОЛОГ
В ямке в полу пещеры потрескивал огонь, кверху поднимались струйки дыма. Черная сажа жирным бархатистым слоем ложилась на окаменелую землю. Разложенные у стен ивовые ветки и сухая трава не пускали в пещеру холод. Висящие в два слоя, потемневшие от дыма шкуры карибу надежно защищали от ледяных дуновений Ветряной Женщины. По углам белели черепа Дедушки Белого Медведя, Карибу, Волка и Белой Лисы. Их пустые глазницы сурово глядели на мерцающий огонь. На белых костях начертаны были цветные знаки — символы Силы шамана.
Женщина устало потянулась вперед, и длинные пряди жирных черных волос свесились по обеим сторонам ее лица; огонь оставлял на них голубоватые отсветы. Она терпеливо постукивала по лежащему под ее ногами потрескавшемуся граниту. Из ниш и трещин пещеры смотрели идолы, укутанные в темно-коричневую, древнюю, потемневшую от дыма священных огней ивовую кору.
— Я все еще здесь, — прошептала она. — Я жду. Ты же не думаешь, что я ушла, правда?
Ответа не было, и Цапля вновь откинулась назад и прислонилась к холодной каменной стене, что-то бормоча себе под нос. Ее платье, сшитое из шкур, украшал узор — когда-то яркий, а ныне полустершийся. Глядя прямо в багровое, пульсирующее око пламени, она чертила в воздухе перед собой знаки Вещей Силы. Она собрала горсть сухой ивовой коры и положила ее в кожаную сумку для воды, висевшую на треножнике справа от нее. Встряхнув кору, она бросила ее в огонь. Дерево зашипело, поднялся столбик дыма. Она четырежды повторила это; теплый влажный дым густым столбом валил в отверстие для тяги проделанное высоко в стене пещеры.
— Ты там, — прошептала она, шаря глазами по покрытой рыжеватыми отсветами стене. — Я слышу твой зов. Я найду тебя.
Она склонилась над огнем, что-то бормоча, и закрыла свои сверкающие, все еще чарующие темные глаза. Ничего более не осталось от ее некогда прославленной красоты без остатка съеденной неумолимым временем. Острый аромат горящих ивовых ветвей пронзил ее плоть.
Четыре дня она голодала, пела священные гимны, совершала омовения в теплых водах, выходящих из земли, и выбиралась наружу из своего жилища, только чтобы вдохнуть холодный зимний воздух. Она молилась и очищала свою плоть от скверны дурных мыслей и нечестивых деяний.
Но никаких образов не появлялось в облаке пара.
— Ну что ж… — пробормотала она. — Не вышло. Попробуем кое-что еще.
Она колебалась, страшась предстоящего обряда, — но зов преследовал ее. Она сделала глубокий вдох, а потом выдохнула, не отводя взгляда от узелка из лисьей кожи.
— Да, — шептала она, — я боюсь твоей Силы. Сила — это знание… и смерть. — Она облизала пересохшие губы.
Зов послышался вновь — настойчивый, сотрясающий душу. Цапля решилась.
Дрожащими пальцами она подняла с пола второй узелок и, отогнув дубленую лисью кожу, достала оттуда четыре горстки каких-то маленьких грибов. Каждую горсть она четыре раза пронесла через горячий дым от ивовой коры — в каждую сторону света. На восток, откуда приходит Долгая Тьма. На север, в глубину Долгой Тьмы.
Запад, где возрождается мир. На юг, обитель Долгого Света, дающего жизнь всему живому. Она запела священную песнь, обратив свою душу к Единому, дабы оградить себя от суеты и ничтожества, лежащих по другую сторону вещей.
Один за другим она очищала грибы и клала их в рот, медленно разжевывая. Горечь стояла у нее на языке. Она сглотнула слюну и отклонилась назад, упершись руками в колени.
Дым вился перед ней, как туман над соленой водой. Призрачные образы двоились и исчезали, вспыхивали и гасли, словно исполняя причудливый танец.
Карие, слезящиеся от старости глаза Цапли не мигая глядели в это дымное облако. Несколько минут она сидела неподвижно, морща лоб от напряжения.
— Кто?..
И в тумане возник образ — волны, яростно ударяющиеся об отвесные черные скалы. Пена поднималась ввысь, в небо. На утесе мелькнула скорчившаяся женская фигура: женщина собирала на скале моллюсков и складывала их в кожаный мешок. Она, казалось, не страшилась яростных волн. Сверху, в небе, парили чайки и голуби. Когда прибой ударял особенно сильно, она пряталась за выступ скалы. Ее шаги спугнули краба, и он метнулся в сторону. Женщина — совсем юная, полная очарования — ловко прыгнула вдогонку и, подогнав краба хлыстом, ухватила его своими длинными тонкими пальцами и сунула в сумку.
А на вершине черной скалы сидел и ждал мужчина. Когда женщина, наполнив сумку дарами моря, поспешила прочь от бурных волн, он приблизился к ней.
Пояс из толстой мамонтовой кожи перетягивал его могучее тело. На плечах — накидка из шкуры полярной лисы. Узкий орлиный нос, иссиня-черные сверкающие глаза… Цапля сразу оценила скрытую в нем мощь. Да, это человек, обладающий Силой, провидец. «Он видит Сон — даже сейчас».
И вдруг видение, стоявшее перед глазами Цапли, подернулось рябью, а в себе она пробудила чувства, обуревающие этого человека: боль, неутоленную жажду любви, томительное ожидание. Все это донеслось до нее будто из глубин его души. И тут раздался какой-то щелчок, видение задрожало, как сухая листва при порыве ветра. Все пропиталось чувством горечи и утраты. Цапля отклонилась на спину, сама не понимая происходящего.
Женщина на берегу остановилась, закинув голову. Морской ветер раздувал ее черные волосы. И вдруг она встрепенулась, как заяц, застигнутый лисой, глаза ее расширились от страха — мужчина шел к ней с распахнутыми объятиями и горящим от страсти лицом.
Страх исказил черты женщины. Она бросилась бежать, надеясь ускользнуть от него; ее маленькие ступни оставляли в крупном сером песке светлые вмятины.
Он догнал и схватил ее. Она кричала, колотила его своими кулачками, а он только заливался смехом. Со сноровкой опытного охотника он повалил девушку на землю, заломив ей руки.
— Не давайся, девочка! Не давайся ему! — в ужасе закричала Цапля, сжав кулаки.
Женщина пыталась отбиваться от него ногами, но он, одержимый своим Сном, ловко уклонялся от ударов и в конце концов смирил ее сопротивление. Она лежала прижатая к земле, дрожа и задыхаясь от страха. Она кричала и извивалась, а он тем временем задирал ее плащ. Борьба была короткой — жертве не сладить было с могучим охотником.
Цапля покачала головой. Когда мужчина овладел женщиной на прибрежном песке, Сила, переполнявшая видение, вышла из берегов.
Мужчина поднялся на ноги. Выражение лица его было таким странным — словно он находился во власти неких потусторонних сил и не отдавал себе отчета в происходящем. Его пальцы дрожали, когда он завязывал шнурки своих высоких мокасин. Почти случайно его взгляд пересекся со взглядом всматривавшейся в туманное облако Цапли. Он сжался и что-то прошептал. Потом он перевел взгляд на женщину, распростертую на песке, — ив глазах его вспыхнул ужас. Изумленно покачав головой, он поспешил прочь.
