Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли - Марк Дэвид Бэр

Группа пленных рыцарей вызвала большой переполох в Каире, поскольку они ехали верхом на лошадях и были облачены в доспехи с «похожими на чаши шлемами на головах» [177]. Некоторые из них, предположительно, приняли ислам [178].

С победой османский контроль над Юго-Восточной Европой стал полным. Османы правили на западе до границ Сербии и Албании и на севере до Дуная. Затем Мурад II снова ушел в отставку, вернув Мехмеда на трон. Но восстание янычар в Эдирне в 1446 г. сократило последние годы правления Мехмеда. Мурад II снова отобрал трон у сына.

Недавно вернувшийся к власти Мурад II обратился к ученикам воинствующего шиитского суфия шейха Джунайда (ум. 1460), потомка Сафи ад-Дина (ум. 1334), современника Османа, который был изгнан из Ардебиля (северо-запад Ирана) туркменским правителем Кара-Коюнлу Джаханшахом (ум. 1467). Суфий искал убежища в османских владениях, прося Мурада II предоставить ему земельное владение. Ему было отказано, исходя из того, что «два императора не могут сидеть на одном троне» [179]. Тогда Джунайд приобрел сторонников среди соперников османов – туркоманов в Центральной и Восточной Анатолии после того, как караманиды на короткий период предоставили ему защиту в Конье. В начале XVI в. его внук Исмаил основал династию Сефевидов – величайшего военного и религиозного соперника Османской империи, базировавшуюся в Иране. Она спровоцировала массовые восстания на османских территориях.

Появление другого суфия было предзнаменованием несчастья. Однажды в 1451 г., когда Мурад II ехал верхом на лошади по окрестностям Эдирне, дервиш преградил ему путь, когда он переходил мост. Суфий предсказал ему, что его смерть близка; он должен покаяться и попросить прощения у Бога. Когда султан вернулся во дворец после прогулки, он последовал указаниям суфия, а затем пожаловался: «У меня болит голова». Он пролежал в постели три дня, а потом скончался. Его визири держали эту новость в секрете и прятали труп почти две недели, пока 19-летний Мехмед II не прибыл в Эдирне, где снова взошел на трон [180].

Следуя обычаю братоубийства, он приказал казнить своего единственного брата, годовалого маленького Ахмеда [181]. Не желая утратить трон в третий раз, он метил высоко и на этот раз хотел сделать то, чего не смогли сделать многие арабские и турецкие правители до него в течение предыдущих семисот лет: завоевать Константинополь.

В европейской истории принято считать, что секуляризм, терпимость и современность зародились в Европе с подписанием Вестфальского мира в 1648 г. Эта серия договоров положила конец религиозным войнам в христианской Европе и установила принцип терпимости к религиозным меньшинствам. Но почти на двести лет раньше, после османского завоевания Константинополя в 1453 г., меланхоличный завоеватель и решительный лидер Мехмед II институционализировал принципы и практику веротерпимости, которые были заложены столетием ранее при его предшественниках. Мехмед II принимал решения, оставившие след в османской и мировой истории. Он завоевал Константинополь, а затем попытался узаконить свою победу и править им, обращаясь как к мусульманам, так и к христианам. Он называл себя цезарем и претендовал на римское наследство, поставив памятники величайшим древним правителям Константинополя Константину и Юстиниану [182]. Он восстановил город не только как центр османской династии и сердце новой имперской администрации, сформированной из новообращенных, но и как многоконфессиональный мегаполис. Как ему это удалось?

К тому времени, когда 20-летний Мехмед II начал осаду Константинополя, великая византийская столица уже не была предметом зависти всего мира. Когда-то она могла похвастаться полумиллионом жителей и была одним из самых богатых городов в мире. Но к 1452 г., когда население поредело из-за волн чумы, в ее стенах, возможно, проживало всего пятьдесят тысяч человек [183]. С трех сторон город был защищен водой, а с четвертой – массивными стенами высотой тридцать метров и толщиной десять метров, которые простояли тысячу лет. Но если смотреть на вещи шире, Константинополь был всего лишь маленьким островком Византии, затерянным посреди османского моря.

Преисполненный решимости захватить Константинополь, Мехмед II сыграл ведущую роль в осаде, приняв ряд блестящих тактических решений. Сначала он приказал построить Румели Хисары, новую крепость в пяти километрах к северу от города на крутом скалистом склоне на европейской стороне самого узкого места Босфора (всего семьсот метров в поперечнике), напротив Анадолу Хисары, османской крепости XIV в. на азиатской стороне. Анадолу Хисары был построен дедом Мехмеда II, Баязидом I, в ходе подготовки к его неудачной восьмилетней попытке захватить Константинополь на рубеже XV в.

Понимая, что падение крепости было предзнаменованием разрушения христианского города и крушения Византийской империи, жители последнего острова некогда могущественного королевства «трепетали в глубоком горе» [184]. Склон холма, прежде покрытый густыми зарослями сиреневых иудиных деревьев, вскоре мог похвастаться каменной крепостью с тремя башнями. Говорят, что Мехмед II лично участвовал в его быстром строительстве. Крепость возвели менее чем за четыре месяца.

Отражая такой поворот событий, османы назвали крепость Боазкесен, что означает «Перерезающий проливы», или, более буквально, «Перерезающий горло». С греческого это переводится как «Обезглавливатель» [185].

Мехмед II приказал, чтобы любой корабль, пытавшийся пройти мимо крепости, должен был остановиться, а любой не подчинившийся корабль был потоплен. Венецианский корабль, первое судно, пытавшееся доставить товары в осажденный Константинополь, был потоплен точными ударами массивных пушек османов. Его команда была доставлена на берег и обезглавлена, а капитан пронзен «колом через задний проход» [186].

Несмотря на то что он отрезал доступ к черноморской стороне Босфора и использовал свой флот в Мраморном море для бомбардировки крепостных стен, Мехмед II все еще сталкивался с невозможностью подвести свои корабли достаточно близко, чтобы атаковать внутренний город. Ибо византийцы соорудили гигантскую цепь, которую они использовали как непроницаемые плавучие ворота, чтобы перекрыть доступ к Золотому Рогу – водному пути вглубь к городской гавани. Византийцы были настолько уверены в том, что город защищен от нападения османской империи с моря, что оставили стены вдоль Золотого Рога без охраны. Но у Мехмеда II был план. В апреле 1453 г. он приказал своим людям проложить гигантские балки, смазанные животным жиром, ведущие вглубь страны от Босфора до Золотого Рога. Пять десятков кораблей привязали к длинным тросам и руками тысяч солдат протащили по этим скользким