Ознакомительная версия.
Скользнув в ложбинку, Ракутин перезарядил карабин — хватит уже ляпов, до гробовой доски такое не забыть! 'Впрочем, долгие воспоминания наврядли мне предстоят', — усмехнулся он. — 'Фрицев выскочило много, человек десять. Да и в лесу — столько же. Много я тут с ними навоюю…'
Но, как бы оно все ни повернулось, легкой победы немцам ждать не приходилось. Карабин, пистолет, да две гранаты — уж трех-четырех человек с собою прихватить можно! Да двое артиллеристов и солдаты в лесу. И броневик! 'Дорого же я вам обойдусь…' — злорадно хмыкнул пограничник, раскладывая гранаты на импровизированном бруствере.
А разгорячённые бегом солдаты — всё ближе, уже и стрелять можно.
Вдобавок ко всем неприятностям, ожил и последний немецкий танк. Позвякивая какими-то железяками, он взобрался на гребень ложбинки, в которой немцы прятали свою технику. На секунду мелькнуло в воздухе замасленное днище, и капитан горько пожалел об отсутствии бронебойных патронов к трофейному карабину.
И в этот момент от дороги ударил пулемет.
Несколько точных очередей свалили на землю самых резвых фрицев. Прочие же немедленно залегли.
Артиллеристы среагировали почти моментально, и на дороге лопнул первый снаряд. Развернулся туда и танк, обнаружив, что старый противник всё ещё цел и опасен. За короткое время он рывком преодолел расстояние, отделявшее его от дороги. Перемахнул канаву и развернулся, встав по-над дорогой. Снова взревел двигатель, и броневая машина двинулась вдоль канавы, поливая пулеметным огнем всё, что экипаж видел перед собой.
Разом оборвалось стакатто очередей с нашей стороны. Немец, надо думать, смог кого-то там зацепить…
Подхватив с земли гранаты, Алексей перекатился вбок, уходя с прежней позиции. На дороге сейчас погибали свои, но с этого места он ничем не мог помешать немцам.
'До пушки долезть! — пришла в голову шальная мысль. — И толку? Расчет у неё, предположим, я заземлю… а дальше? Попасть снарядом из незнакомого орудия в движущийся танк? Угу… проще уж его ножом зарезать — шансов больше…'
Загибая вправо, капитан переползал между разбитым грузовиком и пушкой, оставляя их за спиной. Краем глаза он успел увидеть, как из лесу, несясь во весь дух, вылетели давешние немцы — весь десяток.
'И никто там себе даже ногу не подвернул!' — сплюнул с досады пограничник. — 'Что мне стоило какую-нибудь ловушку устроить? Ага, и времени на это имелся целый вагон…'
Не обращая внимания на поле перед пушками, солдаты побежали к дороге.
А капитан пополз дальше, заходя в тыл артиллеристам.
Огибая разбитый снарядом грузовик, он на некоторое время задержался. Из приоткрытой двери свисал труп немца. А на его шее болтался автомат. 'МП-38, знакомая штучка, — всплыло в голове название оружия. — В ближнем бою — самая та вещь, куда как поудобнее винтовки будет'.
Помимо автомата и подсумков с запасными магазинами, у убитого ефрейтора отыскалась ещё и круглая граната. Тоже неплохо, такие находки поднимают боевой дух. Однако же и карабин бросать не хотелось, хорошая машинка, и бьёт точно, как успел убедиться в этом Алексей.
'Вот ведь проблема-то! Точно — как чемодан без ручки. Тащить тяжело, а бросить — жалко!'
Кулацкие раздумья капитана были прерваны самым неожиданным образом — кто-то зашелестел ветками кустов совсем неподалеку. Отбросив карабин, Алексей рухнул на землю, откатываясь в сторону. При этом он ухитрился взвести затвор автомата и направил оружие в сторону, откуда приближались неизвестные.
Неизвестные?
Ой ли?
Один-то человек там точно был, слух пограничника не подводил никогда. А вот двое… не факт!
По-видимому, звук падения капитана на землю как-то спугнул и походившего человека — он тоже притих.
'Немец? Вряд ли… он бы прятаться не стал, тут все свои для него. Чужих нет, а своих товарищей и окликнуть можно. Но — не кричит, опасается. Чего? Точнее, кого? Меня? Вряд ли, я подполз тихо…' — лихорадочно соображал Ракутин. — 'Немец, тот точно окликнет. Даже на помощь позовет, если заподозрит какую-то опасность. Но этот — молчит. Кто же там?'
На дороге с удвоенной силой захлопали выстрелы. Длинной очередью ударил пулемёт — не наш, немец стрелял. Громыхнул взрыв — судя по звуку, танкисты постарались.
И всё стихло, больше никто не стрелял.
Незнакомец в кустах никак на это не отреагировал.
'Точно, не немец! Этот уж как-то, да себя проявил бы!'
— Кто идет? — беря кусты на прицел, строгим голосом произнес Алексей.
— А вы кто?
По-русски разговаривает! И акцент у него уж точно — не немецкий!
— Капитан Ракутин, погранвойска. Назовитесь!
— Ефрейтор Мусабаев Темир, механик-водитель.
— Так это твой танк подбили сейчас?
— Мой… погибли все и машина сломалась.
— А сюда зачем пополз?
— Так у меня оружия — наган и всё! Чем воевать с немцами? А здесь, может, что и найду.
— Нашел уже, вылазь!
Из кустов, держа в опущенной руке револьвер, вылез невысокий чумазый танкист в обгоревшем, местами прорванном, комбинезоне. Увидев выходящего капитана, он вытянулся.
— Товарищ капитан…
— Тихо! Не на плацу мы, ефрейтор! Не тянись — фашисты засекут! Вон, карабин лежит — его и бери, сейчас тебе патроны отдам. Бьет точно, я уже проверил. Вот ещё держи, как бросать — знаешь? — протянул Ракутин ефрейтору немецкую гранату-колотушку.
— Нет, товарищ капитан. Мы свои учили, а такую-то — и вижу в первый раз!
— Колпачок на ручке отвернешь, оттуда шарик выпадет. За него и дергай, опосля того — бросай! Долго горит — дольше нашей, учти!
От дороги донесся лязг гусениц. Алексей выглянул из-за грузовика. Немецкий танк, закончив свою грязную работу, возвращался к грузовикам.
— Вот что, Мусабаев. После говорить станем, видишь, фрицы возвращаются. Давай-ка, по-тихому, в вон ту рощицу отойдём. Немцам она без интереса, а нам с танком воевать нечем. Да и у пушки солдат многовато, не сдюжим мы сейчас их всех положить.
Пригибаясь к земле, они быстро миновали просматриваемое место и добрались до рощицы. И — надо же! В ней оказался небольшой родничок. Вот ведь как бывает! Найди его Ракутин сразу — лежал бы сейчас рядом со всеми. А так — пронесло. Во всяком случае, пока.
Присев у родничка, он глотнул холодной воды и повернулся к ефрейтору.
— Умойся. И что там у тебя, с плечом-то? — Мусабаев несколько раз морщился, искоса поглядывая на это место.
— Задело… Я его тряпкой перетянул.
— Давай-ка сюда, посмотрю. У меня и бинт есть. Трофейный, ну да нам сейчас и такой сойдёт.
Рана оказалась неглубокой, осколок скользнул поверху, содрав приличный кусок кожи. Кровоточила она сильно, поэтому, лукаво не мудрствуя, капитан попросту залил все это место водкой из немецкой же фляги. Не йод, но в данном случае выбирать не приходилось. Ефрейтор только зубами скрипнул, когда Ракутин плеснул ему шнапсом на рану.
Ознакомительная версия.
