А в тот самый час усатый гонец раджпут Бхат с трепетом и не меньшим страхом держал ответ перед Сахибом Джелялом. Простодушный, наивный исмаилит чуть ли не подавился гинеями, насыпанными в его мошну лилейными ручками английской бегим. Бедняга не понимал только, как об этом дознался величественный раджа, кем слыл в Мастудже Сахиб Джелял. Для раджпута тридцать золотых гиней были целым богатством — и земельным участком, и домом, и парой быков. Когда же он сообразил, что бородач-раджа и не думает отбирать у него золото, он мгновение сделался его преданным слугой, даже рабом. Он тут же поклялся всеми раджпутскими клятвами сделать беспрекословно все, что прикажет ему раджа.
— Вот ручей! Набери в пригоршню воды. Выпей! Выпил! Смотри, я тоже пью, Отличная прозрачная вода. Через неё отлично видно, что у тебя внутри. Всё, что ты думаешь и будешь впредь думать, у меня здесь, в голове. — И Сахиб Джелял приложил торжественно ладонь ко лбу. — Клянись именем и милостью Живого Бога делать всё, что тебе прикажу я.
Бхат рвал себя за длинные свои усы и клялся. Сахиб Джелял остановил его:
— Хватит! Счастлив твой бог, что ты не послушался английскую бегим, а отвёз подарки прямо Белой Змее. Иначе твоя глупая голова торчала бы на воротах на шесте. А теперь отвечай: где Ширмат со своими людьми? Английская бегим сказала, где искать Ширмата.
Бхат не колебался:
— Она сказала. Иди в селение Hypкала. Ширмат там. Он разжигает свой очаг в жилище дяди царя.
— Отсюда до Hypкала два часа пути всаднику, — думал вслух Сахиб Джелял. — Ты пойдешь к нему. Отдашь мадждадийево варенье, семицветный сосуд с благовониями. Вручи ему свиток с печатью и скажи... Что тебе приказала на словах красивая английская бегим?
— «Это знак. Вручи его Белой Змее и да свершится предуказанное аллахом!» Вот что сказала беловолосая бегим.
— Иди!
— Что будет дальше?
— Не задавай вопросов.
— Что сделает Ширмат?
— Помни слова мудрого: «Он присутствовал и не присутствовал. Он видел и не видел. Он слышал и не слышал».
— Но у Ширмата полно людей... Все вооружены. У всех по сто глаз, сто ушей. Чёрная рука мести ухватила меня за воротник.
— Приделай себе крылья. После разговора с Ширматом лети ко мне. У тебя будет столько золота, что сделаешь руку мести белой. Ты получишь еще тридцать золотых. Быстро! Отправляйся!
— Пешком? О моя кашмирская лошадка, ты осталась в пешаверском сарае.
— Ты прав. Пешком ты прошагаешь целый день. Бери моего коня.
Сахиб Джелял долго смотрел вслед всаднику, карабкавшемуся по щебнистым осыпям.
Берег ручья был покрыт буйными весенними травами, вода с легким журчанием переливалась по камням, в синюю небесную твердь упирались белоснежные вершины. И Сахиба Джеляла можно было вполне принять за мастуджца, вышедшего подышать свежим воздухом. Он прохаживался взад и вперед и говорил гром-ко сам с собой:
— Что ж, всякому делу приходит завершение. Девушка свернула шею богатырю, и богатырь обо всем забыл. Да, надо спасать девушку.
С растерянным удивлением Сахиб Джелял оглянулся. Он был один, и слова его могли слышать только жаворонки, певшие в вышине свои нежные песни.
Подхватив на пояснице полы своего длинного халата, Сахиб Джелял начал под-ниматься на гору. Он шел по узкой, видимо, хорошо знакомой тропинке, более по-ходившей на крутую каменную лестницу. И каждая каменная плита-ступенька ста-новилась ступенькой его мыслей.
«Доктор Бадма прав. Монику надо спасти. Спасая её, мы раскроем себя. Но что нам делать еще здесь, в Мастудже? Наша группа помешала всем планам департамента. Антисоветская коалиция рассыпалась. Пышное здание центральной азиатской империи развалилось. Департамент вынужден убрать самого опасного врага — вождя вождей — отсюда куда-нибудь подальше. Куда? Неважно. Вместе с тем надолго обезврежены все происки департамента против Афганистана, потому что и сеть шпионов Иран — Афганистан — Северная Индия — Синцзян теперь в наших руках. Пуста казна Бухарского центра, потому что, пока идет грызня между Бош-хатын и Алимханом, деньги будут лежать без движения на счетах в банках. Наконец, долгожданного оружия и амуниции Ибрагимбек не получил, и авантюру свою ему начинать придется слабым, неподготовленным. И во всем видна рука Белой Змеи. Сколько она сделала, и ей угрожает гибель. И надо понять доктора Бадму. Ради того, чтобы отвести от девушки руку убийцы, Бадма идет на действия слишком явные, слишком открытые».
Да и то, что сейчас предпримет он, Сахиб Джелял, во имя дружбы, приведет к тому, что ему придётся уйти, исчезнуть. А что сделает доктор? Вернее всего, и он уйдёт, и имя Бадмы будут отныне только вспоминать.
На половине подъема из-за каменных глыб выбрался человек в белуджской чалме и, ни слова не говоря, пошел следом. Сахиб Джелял даже не обернулся. Так вдвоем они дошли до пастушьей полуземлянки. Сахиб Джелял толкнул щелястую, ветхую дверцу и вошел.
В темном промозглом помещении едва тлел огонек в очаге. Вокруг него угадывались в белых гигантских чалмах сидящие на земле люди.
Прежде чем заговорить, Сахиб Джелял выпил с удовольствием большую миску кислого молока
— Люди подобны плодам,— заговорил он наконец. — Есть сладкие, есть кислые и горькие, вызывающие зубную боль. Один стервятник сидит на кусте розы, и его ядовитые когти отравили цветы.
— Кто такой стервятник? — спросил седоусый, но еще крепкий, воинственно выглядевший главарь белуджей.
— Ты его видел, Малик Мамат, — сказал Сахиб Джелял.— Стервятника зовут одноглазый Ширмат. Тысячи вдов и сирот в его стране, откуда он, вопиют о мести.
— Прикажете, хозяин, надеть одежды мести?
— Слушай, Малик Мамат, что я тебе скажу.
— Мы — белуджи, — сказал просто Малик Мамат. — Мы люди степей и гор. Наш дом — камни, наше одеяло — баранья шкура, наше вино — вода источников, наша пища — корка хлеба. Приказывайте, хозяин!
Сахиб Джелял позвал его, и они вышли из землянки.
— Видишь, Малик Мамат, внизу белую тропинку, что ведет в Мастудж. Шир-мат со своими выедет на эту тропу. Он и его люди не должны проехать в Мастудж.
— Они и не проедут. А головы привезти вам, хозяин? — говорил о головах Малик Мамат с полнейшим равнодушием. Наверное, он проявил бы больше оживления, если бы речь шла о заказе на мешок моркови или арбузов.
— Прикажите похоронить их с головами. Безголовые не найдут дорогу через мост Сыръат в рай. А теперь прикажите привести мне коня.
