остальных.
Ходзё Токимунэ появился перед самураями. Он выглядел совсем не так, как мы его себе представляли. Главным образом, потому, что оказался моложе, наверное, он был не старше Окады Ёшикэзу. Одетый в высокую шапку и верхнюю одежду с круглым воротом, он ехал верхом между двумя рядами воинов. По бокам от него шли два его молодых оруженосца, а чуть позади — буддийский монах лет шестидесяти, опирающийся на посох.
— Все собрались? Слушаем меня, — безо всякого вступления, деловито начал сиккен. — Можно начать совет и сейчас, но, скорее всего, вам нужен отдых. Так что примерно в час Кабана мы уладим все формальности.
И тут в центре внимания оказался сопровождавший его монах. Подняв руку с посохом, он беспардонно постучал по голове военного диктатора Японии. Наверное, не очень больно, но ощутимо.
— Простите, Мугаку-сэнсэй! — извинился Ходзё Токимунэ. — Чем я провинился перед вами?
— Уж не забыл ли ты, что готовишься к самому главному событию своей жизни? Не формальности должны тебя интересовать, а мнение твоих военачальников! — нравоучительно сказал Мугаку-сэнсэй.
— Вы, как всегда правы, — сиккен поклонился.
— Эй, а он кажется адекватным, — Маша ткнула меня локтем в бок.
— Вроде с ним можно иметь дело, — согласилась я. — А что за монах с ним? Очень уж строгий.
— Какой-нибудь наставник, — предположила Маша. — Ладно, доживём до совета — увидим.
***
Совет проходил в большой палатке, установленной отдельно от лагеря и охраняемой двумя стражниками. Понаблюдав за ней снаружи, без без всяких опасений зашли в палатку Окады Ёшикэзу, потому что знали, что её хозяин нас не увидит. Внутри был только Акира. Сидя на полу рядом с постеленным футоном, он наливал горячий чай из чайника в чашку.
— Акира, выручай, — сказала я, ложась на футон животом вниз. — Кажется, от нас чего-то захотят на этом совете…
Оруженосец постучал ладонью рядом с местом, на котором я лежала:
— Вы же видите, что постель не для вас разобрана!
— Да ладно тебе! — буркнула я, вставая.
Акира тут же расправил складки, едва футон освободился.
— А мог бы сказать слова поддержки! — укорила Маша.
Ткань на входе отодвинулась, и показался Такамото.
— Ребята, вы что? Переживаете?
— Так… потряхивает, — призналась Маша.
— Не надо! — сказал Такамото, тоже ложась на футон и вальяжно потягиваясь. — Если бы вас хотели наказать, сделали бы это уже давно.
Акира открыл рот, чтобы сказать что-то другу, но тут же его закрыл — понял бесполезность упрёков.
— Давайте я проведу вас и мы подслушаем, что они говорят, там наверху есть дырка… — предложил слуга феодала.
— Нет, вы будете мешать! — возразил Акира.
— Не будем! Ты же знаешь, я могу быть бесшумным, как тигр на охоте! — заверил Мияги.
Он был вынужден вскочить с футона в следующую секунду, потому что в палатку вошёл Ёшикэзу. Такамото посмотрел на него, краснея. Однако, поведение слуги было не так уж и важно на данный момент.
— Вы! — он обратился ко мне и моей подруге. — Сейчас пойдёте объясняться с сиккеном!
Парни отреагировали на это заметно более эмоционально, чем мы с Машей:
— Вы предстанете перед самим сиккеном! Я буду молиться богам и Буддам, чтобы всё прошло гладко!
— Только не забудьте поклониться при входе!
— И смотрите на него, не поднимая взор выше шеи!
— И не начинайте говорить, пока не прикажут!
— Спокойно, парни! Без чайных церемоний! — отмахнулись мы и проследовали за феодалом в палатку.
***
В центре собрания мы увидели Ходзё Токимунэ, который выделялся одеждой с круглыми узорами. Рядом с ним сидел Мугаку-сэнсэй. Вокруг сидели другие участник собрания. Пройдя мимо военачальников, мы встали на колени перед сиккеном и низко поклонились ему. Он велел нам подняться, что позволило нам увидеть вблизи его лицо. Взгляд его тёмных глаз был умным и проницательным.
— Ответьте, зачем вы вписали имя Окады Ёшикэзу-сама в приказ? Ведь это сделали именно вы! — спросил он строго.
— Да, это сделали мы, но что нам оставалось? Многие воины Японии были бы счастливы умереть, освобождая страну от чужеземных захватчиков. Они бы тоже хотели, чтобы их имена появились в приказе. Может, мы и не имеем права говорить за всех, но хотя бы за тех, с кем мы рядом!
На последних словах мы посмотрели на стоявшего у входа Ёшикэзу. В его лице ничего не менялось. Зато Ёшихиро, который сидел близко к сиккену, уставился на нас с открытым ртом. Вскоре он спохватился и подобрал челюсть.
Сиккен поднял брови:
— Я вижу, что намерения ваши были благими, но, кажется, вы не видите целой картины. Частые распри между феодалами могут помешать им командовать армией. Теперь уже поздно что-либо менять, так что люди Окады Ёшикэзу-сама будут сражаться с нами вместе. Было бы наивно полагать, что они смогут изменить общий исход.
На голову военного диктатора Японии снова опустился посох его наставника:
— Это ты, кого стоило бы назвать наивным! Даже одно облако может заслонить солнце, даже один воин может изменить ход битвы!
Раздался звук рвущейся ткани наверху, вскрик и падение чего-то тяжёлого. Точнее, кого-то — это был Мияги. Парень поднялся, отряхнулся, поклонился три раза в разных направлениях.
— Помните, я вам говорил про дырку наверху? — он смущённо почесал затылок. — Так вот, она немного… увеличилась.
— Такамото! — раздался голос Окады. — Извинись перед сиккеном-сама немедленно!
Такамото послушно пал ниц перед сиккеном, но Ёшикэзу почти сразу оттащил его за ухо. Вздохнув, глядя на происходящее, Ходзё Токимунэ встал и обратился ко всем присутствующим:
— Совет окончен. Вы хорошо потрудились. Давайте сделаем всё, что зависит от нас.
Собравшиеся стали покидать палатку. Сиккену с его наставником дали выйти в первую очередь, потом долго толпились у выхода, обмениваясь вежливостями и пропуская вперёд друг друга, но конец этому положил Окада, вышедший наружу решительным шагом с тащившимся за ним Такамото.
Акира, ждавший своего господина, сразу же подошёл к нему.
— Уже всё закончилось? Что мы будем делать дальше? — спросил он.
— Собираем вещи и продолжаем путь, а потом… Возможно, уже завтра мы увидимся с ними… Акира, готов ли ты встретиться лицом к лицу с врагом? Готов ли ты сражаться, не щадя ни себя, ни их, и не ждать пощады от кого-либо? — серьёзно сказал господин, положив свою тяжёлую руку на голову слуги.
— Я готов даже лично принести вам голову самого Хубилая! — ответил Акира.
Его слова услышал Такэдзаки Суэнага, и они почему-то заставили его поморщиться.
— Вы же понимаете, Акира, — сказал он, приближаясь к оруженосцу. — Что ношение самурайской шапки ещё не делает вас самураем? Вам нужно быть поскромнее в своих амбициях!
Окада взял Акиру за плечо и отвёл за
