class="p1">Окада, ничего больше не сказав, отпустил Сато-сэнсэя и вошёл в палатку.
***
— И что же теперь делать? — спросила я Машу, которая крепко держала меня за руку.
— Жить дальше — чего же ещё? — ответила она.
Мы сидели на земляном полу в палатке Такамото. Сам слуга феодала вошёл к нам, хмурый. Даже у него сейчас не было настроения страдать ерундой.
— Окада-сама как в воду опущенный. Никогда не видел его таким, — оповестил он. — Наверное, мы скоро будем возвращаться вместе с пленёнными монголами. Похоже, шторм будет идти ещё сутками, поэтому нет смысла ждать.
— А Акира? — спросили мы.
— Сато-сэнсэй уже прочитал отходную молитву, — вздохнул Такамото. — Акира… жил, как крестьянин, и погиб, как воин. Его похоронят в Хакате, как и всех, кого мы недосчитались после монгольского вторжения. И ещё, сиккен-сама хочет видеть вас.
Камешки в наших кольцах загорелись некоторе время назад, что означало, что мы можем вернуться домой, но мы решили не игнорировать веление Ходзё Токимунэ. Ёшикэзу, пряча за рукавом заплаканное лицо, отвёл нас в его палатку, а Такамото семенил позади. Сиккен встретил нас, окружённый своими приближёнными.
— Итак, — сказал он. — Поскольку вы внесли вклад в защиту Японии, правительство может наградить вас и ваши семьи землёй на севере страны.
А чего мы ожидали? Он же не вернёт к жизни нашего друга.
— Деньгами не просите. С этим будет трудно, — предупредил сиккен.
— Многие воины храбро сражались. Их тоже наградят? — спросил мы.
— Боюсь, средств не хватит. Ведь надо вознаградить буддийские и синтоистские храмы.
— Храмы? — переспросили мы.
— Да. Ведь это боги защитили нас от монголов, послав в помощь ветра.
Вот это заявление! А поначалу этот сиккен казался таким толковым…
— Я его убью! — прорычал Окада, угрожающе засучивая рукава.
— Не надо! — Такамото попытался вытолкать его из палатки.
Приближённые сиккена сбежались удерживать феодала. Вовремя подоспевший Мацуда заключил в объятия своего агрессивно настроенного господина и остался стоять так. Теперь сиккен был в безопасности.
— Самая главная награда для нас сейчас — возвращение, — только и сказали мы с Машей. — Нам действительно нужно домой.
***
Едва оказавшись дома, мы зашли в Интернет, искать информацию о наших новых знакомых.
Больше всего нас удивил Такамото — к тридцати годам он стал известным военачальником, которого уважали и боялись. Мы даже нашли портрет, стилизованный, но не без сходства, его, располневшего, возмужавшего, с усами, которым позавидовал бы Окада-сама.
Кстати, о феодале. Его биография оказалась детально известна. Под конец жизни он подался в монахи по неизвестным причинам.
О его жене не было практически ни слова, только имя, годы жизни и примерная дата замужества.
Об Акире было известно немного: годы жизни, крестьянское происхождение, прежнее имя, год начала службы у Окады и героическая гибель.
Мы не смогли читать это без слёз. Именно этот человек заслужил остаться в истории. Больше, чем любой божественный ветер.
