Дорн из Марбурга нашим человеком в зеленых очках? Только как это узнать? Вот в чем штука.
– Что ж, это гипотеза, имеющая право на существование, – признал господин – как мне показалось, из деликатности. – А есть ли в городе Марбурге доктор ван Дорн и носит ли он зеленые очки, мы выясним очень просто. Я немедленно отправлю телеграмму моему доброму знакомому полицайрату Шпехту из берлинской Крипо. Он выяснит это по своим каналам. До получения ответа предлагаю версию госпожи Эммы отложить.
– Просто Эммы, – поправила она.
Господин написал запрос в Германию, и я отнес его на телеграфный пункт. Полицайрата (это такой чин, вроде нашего главного кэйбу) я тоже знал. Мы познакомились не по детективной линии, а по автомобильной: вместе участвовали в гонках Париж – Бордо, на той самой машине «L’Éclair», которую я уже поминал. Спорт сближает людей еще больше, чем профессия.
Когда я вернулся в номер, господин выкладывал из чемодана вещи Аспена, одну за одной. Два пиджака, три сорочки, галстук, воротнички, перчатки и прочее. Каждый предмет внимательно осматривал, ощупывал, изучал ярлычки. Ничего интересного не обнаружил.
Я решил, что пора. У меня было придумано красивое вступление, подводящее к идее, которой я очень гордился.
– Расскажу вам историю оружейника Утиды Годзаэмона, – сказал я, когда господин со вздохом убрал вещи обратно в чемодан. – Это был прославленный мастер по изготовлению мечей. Его клинки ценились на вес золота – буквально: меч клали на одну чашу весов, а на другую сыпали золотые монеты. Из-за этого, будучи человеком нестяжательным, мастер Годзаэмон всегда делал рукоять и ножны из самого легкого дерева. В те времена у самураев считалось высшим шиком носить за поясом меч в простых деревянных ножнах, но с клинком драгоценной стали.
– На кой вы нам рассказываете эту чушь? – перебила невежливая Эмма.
– А вот на кой. – Я взял трость Аспена. – Не кажется ли вам странным, что человек, богато одевающийся, путешествующий первым классом, с дорогим чемоданом, ходил с непрезентабельной бамбуковой тросточкой?
– Не хотел привлекать к ней внимание. Там же спрятана шпага.
– Я, в отличие от вас, знаю толк в холодном оружии, – снисходительно сказал я барышне. – Посмотрите на этот клинок. Это толедская сталь виртуозной закалки и ковки. Видите эти узоры? Тут чувствуется рука выдающегося мастера. А вот здесь, под самой рукояткой, его личное клеймо.
Я показал едва заметную голову мавра, изящно выгравированную на стали.
– И что?
– Это штучное оружие, изготовленное на заказ. Нужно отправляться в Толедо, разыскать мастера, ставящего такое клеймо, и выяснить, для кого он сделал шпагу.
Говоря это, я смотрел на господина. Он должен был по достоинству оценить остроту моего ума.
Эраст Петрович провел пальцем по клинку.
– Что ж, если не будет никакой другой нити, придется тянуть за эту. Дождемся для порядка ответа из Берлина и отправимся в Испанию.
– Я всегда мечтала побывать в Испании! – воскликнула мадемуазель Эрмин. – Вы ведь не оставите меня здесь?
– Ни в коем случае, – нежно ответил господин. – Я отвечаю за вашу безопасность.
Эмма сделала неделикатную гримаску и, кажется, собиралась отпустить какую-то ремарку, но тут в дверь постучали.
– Сударыня! Это вопиющее нарушение правил! – послышалось с той стороны, и раздался странный звук, как будто голос говорящего сорвался на визг. – У нас в гостинице строжайше воспрещено селиться с животными!
Теперь за дверью не завизжали, а залаяли:
– Уау! Уау!
– Лулу! – ахнула Корделия. – Это Лулу!
Она кинулась к двери так стремительно, что мы не успели ее удержать.
– Стойте! Это может быть ловушка! – крикнул господин.
Но поздно. Мадемуазель Эрмин уже повернула ручку.
Из коридора в номер, тявкая и постанывая от возбуждения, ворвался белый пушистый песик в клетчатой жилетке, с щегольским сверкающим ошейником. Он запрыгал вокруг Корделии, бешено виляя хвостом.
– Ваша собака сжевала фикус и нагадила на ковер! – возмущенно бубнил гостиничный швейцар. Я видел его раньше и поэтому спрятал «наган». Нет, это была не ловушка.
Собака и ее хозяйка заглушали друг друга визгом.
– Душенька! Сладенький! Как же ты, бедненький, настрадался! – захлебывалась Корделия.
– Йи! Йи! Йи! – вторил ей Лулу.
Он так извивался, что она никак не могла ухватить его.
– Здесь что-то не так, – сказал господин и выглянул в коридор. – Почему похитители вдруг вернули собаку?
– Потому что Лулу прелесть! Он обаял их! Даже эти изверги не смогли причинить ему зла! Смотрите, они купили ему жилеточку! Чтобы бедняжка не мерз!
Корделия опустилась на корточки и расцеловалась со своим любимцем. Хотела наконец взять его за бока, но Эмма внезапно оттолкнула клиентку.
– Что вы себе позволяете?! – вскрикнула госпожа Эрмин, плюхнувшись на пол.
– Смотрите! – Эмма показывала пальцем на жилетку. – Там с двух сторон торчат иголки.
Действительно, из швов что-то слегка высовывалось и поблескивало.
Эраст Петрович взял Лулу за передние лапы, поставил на задние. Я осторожно расстегнул и снял жилетку.
Господин надел перчатку, выдернул коротенькую булавку.
– Маса, лупу!.. Чем-то намазано… Вот еще одна. И еще. Нужно будет попросить мсье Бертильона сделать анализ, но я уверен, что это яд. Аспен и компания не отступились от своего намерения. Какой дьявольски точный расчет! Если бы не Эмма, вы подняли бы собаку и укололись!
Корделия схватилась за сердце.
– Они хотели меня отравить?! Боже… А Лулу? Его они не отравили?
Судя по тому, как собачонка прыгала, самочувствие у нее было прекрасное.
Я поклонился Эмме и принес извинения за то, что разговаривал с ней в насмешливом тоне.
– Вы спасли не только госпожу Эрмин, вы спасли нашу честь. Если бы у нас на глазах погибла клиентка, мы не смогли бы жить с таким позором, – взволнованно сказал я.
– Она моя клиентка, – ответила Эмма. – Я отлично обошлась бы без вас обоих.
Даже эта грубость не ослабила моего восхищения. Но главный триумф молодой сыщицы был еще впереди.
Вечером пришел ответ из Берлина – раньше, чем результат лабораторных анализов из префектуры.
Шпехт-сан с истинно немецкой обстоятельностью подробно докладывал «дорогому Эрасту», что доктор Ян ван Дорн значится в адресной книге провинции Гессен-Нассау как житель города Марбург, Фридрих-Вильгельм-штрассе 12. Выяснение второго вопроса – носит ли означенный субъект зеленые очки – заняло больше времени, потому что пришлось посылать запрос начальнику марбургской полиции, а тот, в свою очередь, навел справки в участке по месту жительства. Ответ положительный: доктор ван Дорн ходит в очках со стеклами зеленого цвета. В конце длиннющей телеграммы Шпехт-сан выражал надежду, что «дорогой Эраст» при случае расскажет, чем вызван такой интерес к марбургскому доктору
