Росс ничего не сказал, только хмыкнул, не сбавляя шага.
– Да, хан дает за вашу голову хорошую цену. Много лошадей, отару овец, десяток, если не больше, верблюдов. Для простых людей – шахский выкуп. И за живого выкуп еще больше, чем за мертвого, – больше овец, лошадей и верблюдов, достаточно, чтобы жить вечно.
Но где эта женщина Азадэ, его дочь, та самая, которую вы похитили, вы и ваш напарник?
Росс взглянул на него разинув рот, и иранец весело хмыкнул.
– Вы, должно быть, очень устали, что так легко себя выдали. – Внезапно его лицо озлобилось, рука скользнула в карман старой куртки, вытащила оттуда револьвер и ткнула его в бок Россу. – Пройдите вперед меня на один шаг, не пытайтесь бежать или выкинуть еще что-нибудь, я просто выстрелю вам в спину. Так, где женщина? За нее тоже обещана награда.
В этот момент грузовик, спускавшийся сверху, выскочил из-за поворота, опасно накренившись, выехал на встречную полосу и полетел прямо на них, громко сигналя. Люди бросились врассыпную. Реакция Росса была более быстрой, чем у противника: он сделал шаг в сторону, двинул иранца плечом в бок, и тот полетел под колеса грузовика. Грузовик сбил его, переехал сначала передними колесами, потом и задними и, визжа тормозами и входя в занос, остановился в сотне шагов ниже по дороге.
– Да хранит нас Аллах, вы видели? – воскликнул кто-то. – Он бросился прямо под колеса.
Росс оттащил тело с дороги. Револьвер исчез в снегу.
– А, эта жертва Аллаху ваш отец, ага?
– Нет… нет, – с трудом выговорил Росс, борясь с паникой. Все произошло так быстро. – Я… не знаю его. Никогда не видел его раньше.
– Клянусь Пророком, как неосторожны эти путники! У них что, глаз нет? Он мертв? – крикнул издалека водитель грузовика, поднимаясь к ним. Это был бородатый, смуглый человек в грубой одежде. – Аллах свидетель, он сам бросился мне под колеса, все это видели! Вы, – сказал он Россу, – вы были рядом, вы должны были это видеть.
– Да… да, так оно и было, я шел позади него.
– На все воля Аллаха. – Водитель радостно зашагал обратно: все было правильно, и делу конец. – Его превосходительство все видел. Иншаллах!
Росс протолкался через небольшую толпу путников, которые предпочли остановиться и посмотреть, что случилось, и зашагал вверх по дороге, стараясь собраться и сосредоточиться и не оглядываясь назад. Пройдя поворот, он прибавил шагу, спрашивая себя, правильно ли было отреагировать так быстро, практически не думая. Но этот человек продал бы ее, продал бы их обоих. Забудь о нем, карма есть карма. Еще один поворот – Азадэ по-прежнему не видно. Его тревога возрастала.
Здесь шоссе изрядно петляло, и подъем был крутым. Он прошел несколько лачуг, полускрытых краем леса. Тощие собаки рылись в мусоре. Тех, что приближались, он отгонял криками и ругательствами: многие из них, как правило, были заражены бешенством. Еще один поворот. Пот заливал ему глаза. И тут он увидел ее, она сидела на корточках у обочины и отдыхала, как любая из дюжины старух рядом с ней. Она увидела его в ту же секунду, качнула головой, предостерегая, встала и двинулась дальше по дороге. Он приблизился метров на двадцать и зашагал следом. Тут позади них раздалась стрельба. Вместе со всеми остальными они остановились и обернулись. Они ничего не увидели. Застава осталась далеко внизу, без малого за километр отсюда. Через мгновение стрельба стихла. Никто ничего не сказал, люди лишь стали более поспешно подниматься в гору.
Дорога была плохая. Они прошагали еще километра полтора, постоянно отступая в сторону, чтобы пропустить машины. Иногда мимо с кряхтением и грохотом проезжал автобус, но все они были переполнены, и ни один не останавливался. В эти дни даже на обычных остановках иногда приходилось ждать целый день, а то и два, прежде чем отыскивалось место. Грузовики порой останавливались. За плату.
Позже один из них с пыхтением проехал мимо него и, поравнявшись с Азадэ, притормозил и пополз с нею рядом.
– Зачем идти пешком, когда уставшие могут поехать с помощью Кира-дальнобойщика – и Аллаха, – крикнул ей водитель, плотоядно скалясь на нее и толкая локтем в бок своего соседа, иранца с черной бородой одних с ним лет. Они уже некоторое время наблюдали за ней, смотрели на покачивание ее бедер, которое даже чадра не могла скрыть. – Зачем божественному цветку идти пешком, когда она могла бы ехать в теплом грузовике или на ковре мужчины.
Она подняла на него глаза, обругала его последними словами и крикнула через плечо Россу:
– Муж мой, этот прокаженный сын собаки осмелился оскорбить меня и говорил непристойности вопреки закону Аллаха…
Росс уже был рядом, и водитель вдруг увидел, что смотрит в черный зрачок винтовочного дула.
– Ваше превосходительство… я только спрашивал… только спрашивал, не подвезти ли вас и вашу жену, – в панике забормотал водитель. – Там сзади есть место… если его превосходительство окажет честь моей машине…
Кузов был забит металлоломом, но это все равно было лучше, чем идти пешком.
– Головой отвечаешь, водитель. Куда вы направляетесь?
– В Казвин, ваше превосходительство, в Казвин. Вы почтите нас своим согласием?
Грузовик не стал останавливаться, но Россу было нетрудно подсадить ее сзади в кузов. Вместе они пригнулись, прячась от ветра. Ее ноги дрожали, она замерзла и очень нервничала. Он вытянул руки, обнял ее и прижал к себе.
– О Джонни, если бы тебя не оказалось рядом…
– Не волнуйся, не волнуйся. – Он делился с ней своим теплом. Казвин? Это не на полпути ли к Тегерану? Ну конечно! Мы просидим в грузовике до самого Казвина, сказал он себе, набираясь сил. Потом найдем другую попутку или сядем в автобус, или угоним машину, вот что мы сделаем.
– Поворот на базу километра через три-четыре, – сказала Азадэ, дрожа в его объятиях. – Направо.
База? Ах да, база. И Эрикки. Но главное, как быть с Гуэнгом? Как быть с Гуэнгом? Заставь свой ум работать. Что ты будешь делать?
– Какая… какая там местность? Открытая и ровная или овражистая, или какая? – спросил он.
– Довольно ровная. Скоро будет наша деревня. Абу-Мард. Мы проедем деревню, потом, скоро за ней, местность выравнивается, что-то вроде поросшего лесом плато, где проходит наша дорога. Дальше главное шоссе тянется выше, к перевалу.
Росс видел впереди изгиб дороги, иногда шоссе открывалось участком подлиннее, опасно петляя вдоль горного склона.
– Мы сойдем на другом конце деревни, до плато, пройдем кругом через лес и доберемся до базы. Это возможно?
– Да. Я хорошо знаю эти места. Я… я была учительницей в деревенской школе и часто водила детей на… на прогулки. Я знаю все тропинки. – Она опять задрожала.
