партий по-прежнему был специфический местный и региональный колорит, будь то консерватизм в Ланкашире, лейборизм в Попларе и Вест-Райдинге или либерализм в Западной стране [22].
Харизматическое лидерство также оставалось важной составляющей политической организации национальных партий. У Гладстон и Б. Дизраэли доминировали в своих партиях именно в тот момент, когда они создавали национальные организационные структуры. Выдающееся ораторское искусство Гладстона, почти библейское изображение зверств в Болгарии, использование железной дороги и телеграфа для охвата широкой национальной общественности – этому отводилось не меньше места в формировании организационного репертуара Либеральной партии, чем формальным структурам Национальной либеральной федерации [Vincent 1966; Joyce 1991; Biagini 1992]. То же самое можно сказать о Социал-демократической федерации Г. Хайндмана и пионерах Лейбористской партии К. Харди и Р. Макдональде [Lawrence 1998; Lawrence 2007]. И конечно, почти невозможно думать о женском избирательном движении и его радикальном крыле в Женском социально-политическом союзе 1903 года, не вспомнив о Панкхерстах, которые сделали лидерство коллективным семейным делом [Mayhall 2003].
Перестройка ассоциативной и политической культуры вокруг все более формализованных национальных организаций, способных объединять и мобилизовывать далеких друг от друга людей, во многом была обусловлена способностью печати абстрагировать мнение от места и распространять его на многие километры [Anderson 1983]. Печатная культура занимала центральное место в ранних современных основах британского гражданского общества. Она подпитывала не только Реформацию в Англии, но и спрос на новости во время Тридцатилетней войны и Гражданской войны 1620-1640-х годов [Lake, Pincus 2006: 270–292]. Хотя «сборники новостей» были в ходу с начала XVII века, их распространение началось после 1688 года. В Лондоне было 19 газет, которые выпускались тиражом по 55 выпусков в неделю, к их числу относится и первая ежедневная, вышедшая в 1709 году. К середине XVIII века многие из этих газет распространялись по всей стране через почтовое отделение – более миллиона в 1763 году и более 4,5 миллиона к 1790 году. Первая провинциальная газета появилась в Норвиче в 1701 году, а к 1760 году их выходило уже 35. Большая часть страны ждала прибытия новостей на лондонских почтовых каретах [Quincey 1849]. В начале XVIII века ежегодно продавалось всего 2,5 миллиона газет, к его концу этот показатель вырос до 17 миллионов, причем самый стремительный рост пришелся на последнее десятилетие: только в 1792 и 1793 годах количество печатной продукции увеличилось на три миллиона. Большой скачок произошел в XIX веке. К 1844 году было продано около 55 тысяч газет. Поскольку они читались вслух в компании или совместно в читальных залах, это была лишь малая часть реального тиража – по оценкам, в 1820-х годах каждую лондонскую газету читали 30 человек. И хотя лондонские ежедневные газеты, такие как «The Times» и «Morning Chronicle», претендовали на общенациональный тираж, в 1840-х годах им все равно требовалось два дня, чтобы добраться до Манчестера. Только в 1900 году, когда газета «Daily Mail» стала одновременно печататься в Лондоне и Манчестере, тираж ежедневной газеты превысил миллион экземпляров. К 1939 году почти все остальные национальные ежедневные газеты последовали этому примеру, выпустив двойные тиражи, что позволило им достичь общего тиража в 11,5 миллиона газет, причем 69 % населения старше 16 лет непременно читали одну из них [Wadsworth 1955; Jones 1996].
Появление общенациональной прессы сопровождалось ростом провинциальных альтернативных изданий, которые служили для передачи новостей в местной среде. Если в 1701 году в провинции выходила одна еженедельная газета, то к 1854 году их было уже 289, а к 1907 году – 1338 (из них более сотни ежедневных). В период с 1760 по 1847 год их число неуклонно, однако и не впечатляюще росло – с 35 до 230. К 1840-м годам в Ливерпуле было не менее 12 собственных газет, а «Manchester Gardian» и «Leeds Mercury», продававшиеся тиражом в девять тысяч экземпляров (каждый из которых, по некоторым данным, охватывал от 50 до 80 читателей), приобрели национальную известность. Провинциальные газеты отражали все еще глубоко локальный характер гражданского общества; они публиковали подробные отчеты о деятельности местных клубов, обществ и филантропических организаций, а также о собраниях политических сообществ и официальных органов, таких как ризницы, суды и городские советы. Кроме того, у них был свой голос, и они упорно придерживались региональной точки зрения, отказываясь воспроизводить содержание лондонских газет. После отмены гербового сбора за газеты в 1855 году их число быстро увеличилось: в 1877 году их насчитывалось 938, а к 1907 году – 1338. Это был золотой век провинциальных газет. Каждый город мог похвастаться изданиями, отражавшими политические разногласия и династические вопросы, характерные только для его местности. Только жители Манкуни в 1870-х годах могли читать 23 местные газеты. Лишь после Первой мировой войны количество провинциальных газет стало медленно сокращаться (с 1921 по 1947 год их число уменьшилось с 1915 до 1262), поскольку конкуренция с новыми формами национальной прессы и местным радио не всегда была успешной [Black 2008: 159–170; Walker 2006: 373–386; Wadsworth 1955].
Пресса также стала частью имперской новостной системы, которая доносила новости до отдаленных подданных по всему государству. С начала XIX века в некоторых колониях появились собственные англоязычные газеты, которые в итоге по почте доставлялись в Великобританию, где их содержание пересказывалось в лондонской и провинциальной прессе. Даже в 1850-х годах доставка новостей в Австралию или из нее занимала три месяца, хотя пароходы сократили этот срок до 45 дней, пока в 1870-х годах не появился телеграф. Телеграфные тарифы были настолько непомерными, что уже в 1914 году один известный журналист жаловался, что распространению новостей и идей по всей империи мешает уже не «географическое препятствие в виде расстояния», а коммерческие интересы. Одним из примеров корысти было базирующееся в Лондоне информационное агентство Reuters. Благодаря картельным соглашениям оно добилось фактической монополии на передачу новостей через имперскую сеть, которая к 1906 году насчитывала 50 офисов и более 200 сотрудников [Read 1992]. Имперский союз прессы был основан в 1909 году для содействия имперскому общению посредством обмена новостями между англоязычной прессой.
К 1905 году в Сиднее выходило четыре ежедневные газеты, в Веллингтоне и Окленде – по две, в Кейптауне – три, в Претории – три, в Солсбери – две, в Кингстоне – две, в Калькутте – шесть, в Мадрасе – четыре, в Торонто – шесть, в Гонконге и Шанхае – по четыре [Potter 2003; Kaul 2003; Kaul 2006; Mitchell 1905] [23]. Если и существовало имперское гражданское общество, то оно стало возможным благодаря преимущественно этим газетам, а также кинохронике
