сварить. Ну и это прекрасная возможность потренироваться в ратном деле. Точнее, заставить тело вспомнить все-то, чему Ивана очень долго и упорно учили, пока мышечная память еще была сохранена.
Катерина
После случившегося придаваться меланхолии и самобичеванию было некогда, поэтому, собрав всю силу воли в кулак, невольно удивившись, что ее, оказывается, у меня довольно большой запас, несмотря на уговоры своего личного окружения, которое помимо Кара и Ванессы составляли две акушерки и итальянский врач, которого называли сеньор Вианео, я встала с постели и лично прошлась по замку, чтобы на корню изжить различные слухи о мое смертельном ранении, которые начали распространяться со скоростью лесного пожара в особо засушливое лето. Доктор Вианео был молод, но тем не менее, достаточно квалифицирован, чтобы в этих условиях абсолютного незнания медицины, напичкать меня всевозможными настоями, которые практически сняли боль в животе и прояснили мое сознание. Не удивлюсь, если он намешал какие-нибудь легкие наркотики, но мне было все равно, главное, что помогало.
Этой небольшой передышки хватило, чтобы раздать указания и узнать последние новости. Как оказалось, со слов Бордони, напавший на меня тип был одним из наемников, который находился на содержании в самом замке, и за которого отвечал кастелян. Самого же кастеляна, кстати, больше никто не видел, что зародило нездоровые подозрения в его адрес. Из замка ему некуда было деваться, мимо людей, охраняющих выход в Ватикан, он не проходил, но это опять-таки было со слов самих наемников, которым я с той минуты, когда пришла в себя и, наконец, выпустила из рук кинжал, не доверяла и теперь всегда таскала с собой какую-то то ли саблю, то ли кривой меч, я не знаю, как эта штука правильно называется, но подобную постоянно носила настоящая Катерина Сфорца, наверняка не просто так, совсем уж без причины. С немалым удивлением я обнаружила, что Катерина умела обращаться с этим оружием, о чем говорила мышечная память. Если абстрагироваться и постараться не думать, то получалось владеть им довольно сносно, а вот если начинать думать, то выходило гораздо хуже, но не настолько, чтобы зарезаться на радость врагам.
Недоверие, граничащее с паранойей, посетило и капитана, который уже примерял веревку для виселицы, не справившись с единственным порученным ему заданием: охранять сеньору во что бы то ни стало, даже ценою своей собственной жизни. А ведь это именно он поставил продавшегося наемника возле моей двери в эту ночь, и теперь весьма демонстративно посыпал голову пеплом, показывая, как сильно раскаивается. Теперь на охрану секретного прохода он назначал только своих людей, а моей занимался лично. Он выглядел уставшим, что не удивительно, отдохнуть никому из нас так и не удалось.
Страсти накалялись, ведь теперь под подозрение попали все наемники замка Святого Ангела, которые тем временем, пытались доказать свою верность Риарио любым способом, особенно после того, как до нас дошла весть о том, что войска Орсини и Колони вошли в Рим и устроили настоящее побоище. Судя по всему, доказывать свое превосходство они решили до последнего римлянина, попавшегося им под руку, поэтому беспорядки на улицах не только ни утихали, а наоборот глотнули свежей крови и начали набирать новые обороты. Но к замку близко никто из воинственно настроенных людей так и не приблизился.
Как сообщил Бордони, преданные Риарио Орсини, которых он давно уже купил за весьма приличную сумму, вероятно, вступили в город не только для того, чтобы поквитаться с давним кровным врагом, но, судя по слухам, чтобы отбить любые попытки взятия замка Святого Ангела. Именно эти слухи, неизвестно откуда взявшиеся, приблизили наемников к пониманию, что их гонфалоньер где-то рядом и держит руку на пульсе, поэтому неудавшееся покушение одного из них на жену гонфалоньера создало в крепости нездоровых ажиотаж. Понимая, что отвечать будут все, особенно, если не найдут Ковали в ближайшее время, и пытаясь доказать свою непричастность, наемники начали рыть носом землю в поисках обезумившего старика.
Боль в животе периодически возвращалась, от чего доктор Вианео хмурился все больше, и постоянно ходил за мной по пятам вместе с Бордони и Ванессой. Это постоянное сопровождение выводило из себя, но здравый смысл настаивал, что это необходимая мера и придется смириться с посторонним присутствием, если я хочу дожить до конца суток, отведенных кардиналам для принятия решения.
Спустившись в атриум, я стояла посредине, размышляя, что же делать дальше. Напряженное ожидание всегда хуже любой вести, какой бы она в итоге не оказалась. Именно в атриуме меня нашел один из наемников, охранявших пассетто. Молча склонив голову, он передал мне запечатанное письмо, который я совсем не торопилась брать в руки, пока не получу хоть какой-либо ясности.
— Его высокопреосвященство кардинал Асканио, лично обратился к нам с указанием доставить послание вам, сеньора.
— Как он прошел ловушки и подошел так близко к вам, — зарычал Бордони, выходя вперед меня.
— Ловушки были разряжены, капитан, когда мы заступили на пост, то не проверили, это наша ошибка. Об этом мы узнали только тогда, когда его высокопреосвященство вместе с сопровождением вышли к нам.
— Значит, кастелян мог все же уйти, и ему помогли его люди. Луческо, Савони! — Бордони подозвал своих людей, которые довольно быстро отреагировали на зов своего командира. — Соберите людей и возьмите под стражу всех, кто охранял выход. И бросьте их в тюремные камеры, если будут сопротивляться.
— Капитан, — еле слышно обратилась я к Бордони, но он услышал меня. — Это излишняя мера. Никто не знает, когда именно ловушки были разряжены. Возможно, никто и не приводил их в готовность, вы не можете разорваться и лично проверить все ваши указания. Поэтому нельзя исключить того факта, что Ковали все еще находится в замке. Нам не нужен открытый бунт, поэтому просто верните своих людей на места.
Уверенности в том, что мои слова имели в себе хоть маленькое зерно здравого смысла, не было, но почему-то была уверенна в том, что старик еще здесь. Слишком быстро все произошло и сомневаюсь, что опытный кастелян не замел бы за собой следы, если это действительно он подкупил своего человека. Но тогда зачем он скрылся, это был вопрос из вопросов. Так бы и пожимал плечами, мол знать не знаю, предатель не я, ищите в другом месте. Это не просто Италия, это — Рим, тут все друг друга сдают и продают, а
