Впереди стояло семь кресел; шесть из них были заняты призраками, по-видимому начальниками, седьмое кресло пустовало.
Сидевший на председательском месте поднялся.
— Сколько нас, братья? — спросил он, обращаясь к собранию.
— Триста, — ответили призраки в один голос, отозвавшийся эхом, которое, впрочем, немедленно потонуло в черных складках мрачной драпировки на стенах зала.
— Триста, — подхватил председатель, — и каждый из вас представляет десять тысяч братьев; это триста клинков и три миллиона кинжалов.
Затем он повернулся к незнакомцу.
— Для чего ты пришел сюда? — спросил он.
— Хочу видеть свет, — отвечал незнакомец.
— Путь, ведущий к священному огню, труден и тернист; не боишься ли ты вступать на него?
— Я ничего не боюсь!
— Однажды вступив на этот путь, ты уже никогда не сможешь свернуть с него.
— Я не остановлюсь, пока не достигну цели.
— Готов ли ты принести клятву верности?
— Читайте, я буду повторять.
Председатель медленно поднял руку и торжественно произнес:
— Во имя распятого Бога-сына поклянитесь разорвать плотские связи, которые еще соединяют вас с отцом, матерью, братьями, сестрами, женой, близкими, друзьями, любовницами, монархами, благодетелями — с любым существом, которому вы могли обещать свою верность, повиновение или помощь.
Незнакомец уверенно повторил слова клятвы, произнесенные председателем. Перейдя ко второму параграфу, председатель продолжал с тою же медлительностью и торжественностью:
— С этого момента вы освобождаетесь от мнимой клятвы, принесенной родине и законности; поклянитесь же открыть высшему чину ордена, которому обещаете повиноваться, то, что вы видели или совершали, читали или слышали, о чем узнали или догадались, а также выведывать или искать то, что, может быть, не сразу откроется вашему взору.
Председатель замолчал, и незнакомец повторил услышанное.
— Никогда не пренебрегайте aqua toffana — продолжал председатель в том же тоне, — это средство быстродействующее, надежное и необходимое для того, чтобы стереть с лица земли тех, кто стремится обесценить истину или вырвать ее у нас из рук.
Незнакомец эхом вторил председателю. Тот продолжал:
— Избегайте Испании, избегайте Неаполя, избегайте всякой проклятой Богом земли, избегайте искушения открыть кому бы то ни было то, что вам доведется увидеть или услышать здесь, ибо не успеет гром грянуть, как невидимый и неминуемый меч поразит вас, где бы вы ни находились.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Невозможно было, несмотря на угрозу, прозвучавшую в последних словах клятвы, заметить ни малейшего волнения в лице незнакомца. Он произнес окончание клятвы и воззвание, за ним последовавшее, так же невозмутимо.
— А теперь, — продолжал председатель, — повяжите новому члену общества священную повязку.
Два призрака приблизились к незнакомцу, склонившему голову. Один из них наложил ему на лоб алую ленту с серебряными иероглифами и ликом Лоретской Богоматери; другой завязал концы ленты узлом на затылке.
Затем они отступили, вновь оставив незнакомца одного.
— Чего ты просишь? — спросил его председатель.
— Три вещи, — ответил новый член общества.
— Какие же?
— Железную руку, огненный меч, алмазные весы.
— Зачем тебе железная рука?
— Чтобы задушить тиранию.
— Зачем тебе огненный меч?
— Чтобы очистить землю от скверны.
— Зачем тебе алмазные весы?
— Чтобы измерять судьбы человеческие.
— Готов ли ты к испытаниям?
— Сильный готов ко всему.
— Испытания! Испытания! — раздались голоса.
— Обернись, — произнес председатель.
Незнакомец повиновался и оказался лицом к лицу с человеком, бледным как смерть, со связанными руками и ногами, с кляпом во рту.
— Кто перед тобой? — спросил председатель.
— Преступник или жертва.
— Это преступник, который дал такую же, как и ты, клятву, но выдал тайну ордена.
— В таком случае он преступник.
— Да. Какого наказания он заслуживает?
— Смерти!
Триста призраков повторили:
— Смерти!
В тот же миг осужденного, несмотря на его отчаянное сопротивление, оттащили в глубину зала; незнакомец видел, как тот отбивается, пытаясь вырваться из рук палачей, он слышал его хриплые стоны, рвавшиеся сквозь кляп. Сверкнул кинжал, отразившись в свете ламп, словно молния, послышался глухой удар, и тело тяжело рухнуло наземь.
— Правосудие свершилось, — произнес незнакомец, оборачиваясь к собранию. Призраки пристально следили за происходившим горящими глазами, видневшимися в складках саванов.
— Итак, — воскликнул председатель, — ты одобряешь эту казнь?
— Да, если жертва в самом деле виновна.
— Готов ли ты выпить за смерть любого, кто, как этот преступник, выдаст тайны святого ордена?
— Да, готов.
— Какой бы напиток тебе ни предложили?
— Любой!
— Подайте кубок! — приказал председатель.
Один из палачей приблизился к новому члену общества и подал ему красный дымящийся напиток в человеческом черепе на бронзовой подставке.
Незнакомец принял кубок из рук палача и, подняв его над головой, провозгласил:
— Пусть смерть покарает того, кто выдаст тайну святого ордена!
Поднеся кубок к губам, он залпом осушил его и хладнокровно вернул палачу.
Шепот удивления прошел среди собравшихся; призраки в саванах, казалось, переглянулись.
— Хорошо, — сказал председатель. — Подайте пистолет!
Один из призраков приблизился к председателю, держа в одной руке пистолет, в другой — свинцовую пулю и пороховой заряд.
Новый член общества едва взглянул на них.
— Итак, ты обещаешь безропотно подчиняться святому ордену? — спросил председатель.
— Да.
— Даже если повиновение обернется против тебя?
— Тот, кто приходит сюда, не принадлежит себе, он принадлежит обществу.
— Так, значит, ты подчинишься мне, чего бы я от тебя ни потребовал?
— Я готов повиноваться.
— Сию минуту?
— Сию минуту.
— Без малейшего колебания?
— Да.
— Возьми пистолет и заряди его.
Незнакомец взял пистолет, насыпал пороху на полку, забил заряд шомполом, потом вкатил пулю и дослал ее другим шомполом.
Угрюмые обитатели мрачного замка наблюдали за ним в гробовом молчании. Только ветер завывал среди обвалившихся арок.
— Пистолет заряжен, — холодно произнес незнакомец.
— Ты в этом уверен? — спросил председатель.
