Но пришел день – распахнулась дверь, и на пороге появился веселый, слегка пьяненький, загорелый купец.
– Ну здравствуй, Михаил!
Обвел взглядом полки и глаза вытаращил.
– А где товар-то?
– Продал, дядя Аникей!
– Не может быть! – не веря глазам своим, купец заглянул в опустевшую подсобку. – Хм! Ну тогда вот что. Давай сначала телегу с товаром разгрузим, а уж потом считать будем.
Они перетаскали баулы, рулоны и тюки в лавку и сложили кучей посередине. Купец уселся за прилавок и начал по вощеным дощечкам считать. Потом деньги пересчитал. Все сошлось до полушки.
– Молодца, Мишаня! Выходит – мне снова за товаром ехать можно? А что? Вполне до осени, до ледостава еще ходку сделаю. За рвение и честность еще две деньги тебе к жалованью добавляю!
Купец был доволен, отсчитал Мишане деньги. Рад был и Мишка. Нанял он плотников – стены у избы на два венца поднять, да печников – печку поправить. Зима, чай, впереди.
Преобразилась избенка! Дед с бабкой не нарадуются. Мишаня себя добытчиком почувствовал, даже ходить стал степенно, а не вприпрыжку, как раньше.
Через неделю купец и в самом деле снова за товаром уехал, успокоенный успешной Мишкиной торговлей. Хорошо теперь: товара много, выбор большой. Мишаня со временем в покупателях разбираться стал, не лебезил перед каждым. Зайдет в лавку молодица, а он ей:
– Ах, как тебе к лицу вот этот шелк! Личико еще краше и приятней будет. И все женихи – твои.
Зардеется девушка и обязательно купит шелку.
К мужской половине – другой подход. Зайдет, к примеру, женатый человек, Мишаня к нему со всем вниманием.
– Вот аглицкое сукно, износа не будет – как есть заморское. И подклада к нему, да пуговицы оловянные. Коли желаете – медные есть, но подороже. А четыре аршина возьмете, так я и скидку дам.
Насчет скидок Мишаня подсмотрел на торгу – у купцов новгородских. Те со свеями да прочими немцами общались, у них переняли. И пошел, пошел товар… Так что, когда Аникей с новой партией товара явился, Мишаня большую часть первой партии уже продал.
Подивился Аникей:
– Да у тебя талант купеческий, парень!
Он посчитал деньги, сверился по записи – сошлось.
– И ты молодец, Михаил, и я не промах оказался. И знаешь, почему?
– Скажи, дядя Аникей.
– Нужного человека найти непросто. Один идет, увидел камень и пнул его. А другой этот камень подберет, очистит его, а это – самородок золотой. Постарше будешь – поймешь.
Прошел год. На жалованье купеческом вырос Мишаня, подрос, отроком стал. Идет по улице – девчата заглядываются. В селе Мишаню уже узнавали и, несмотря на его молодость, здоровались уважительно. Вот только у Аникея здоровье сдавать начало, тяжело стало ездить за товаром.
– Михаил, я вот что думаю, – обратился к Мишане как-то купец. – Ты уже в торговом деле поднаторел, не пора ли тебе на ушкуе за товаром ходить? А я уж в лавке как-нибудь, по-стариковски управляться буду.
Мишаня и сам видел, как непросто давались Аникею торговые вояжи. Одно удерживало раньше от такой помощи хозяину – сам возрастом не вышел. Это здесь, в Чижах, Михаила знали. А явись он в тот же Новгород – кто с недорослем дела вести захочет?
Меж тем торговля обороты набрала, купец лавку расширил, свой ушкуй купил. Не лодья конечно, но все же свое судно. Известное дело – доставка товара в Чижи на чужом судне дорого купцу обходилась: «За морем телушка – полушка, да рупь перевоз». И команду свою купец набрал – четыре человека. Жалко было Аникею, если поднятое дело прахом пойдет.
Перед первым плаванием долго наставлял купец Михаила – к кому идти, какие цены за товар давать.
– Смотри, ты человек новый – обмануть могут. Товар сочти и лично проверь – каждую штуку.
– Хорошо, дядя Аникей, я понял.
– Для команды ты – начальник. Кормчему подчиняется команда в деле речном – куда судно править, где паруса поднять, где на ночевку встать. А кормчий – тебе. Для него ты – это как я. Уяснил ли?
– Боязновато. В лавке я освоился, а тут – взрослыми мужиками командовать! Вдруг взропщут, ежели что не домыслю, дядя Аникей?
– Прежде чем команду дать, обдумай ее трижды. Коли дурные приказы отдавать будешь, на смех поднимут. А солидно, с умом держать себя станешь – и взрослые подчинятся. Кормчий Павел – человек надежный, ему довериться можно. Трудно будет – с ним посоветуешься. Ты совету бывалых людей не гнушайся, в том сраму нет. А вот ежели склонишься к какому решению – уже не отступайся, до конца иди.
Аникей отдал Мишане матерчатый пояс с зашитыми в нем монетами.
– Пояс не снимай в дороге, а когда на место прибудешь, на торг с ним не ходи – лихие люди враз срежут, даже и не почувствуешь.
– Ага, понял, дядя Аникей.
– Тогда с богом. Пошли, до ушкуя провожу.
У берега, у бревенчатой пристани покачивался на волнах кораблик. Поперва он показался Мишане большим – двадцать шагов в длину, шесть – в ширину, да мачта посередине.
– Здравствуйте, добры молодцы! – поприветствовал команду купец. – Ноне с приказчиком моим младшим – Михаилом – пойдете. Слушайте его, как меня самого. Первое плавание у парня, если что не так – подскажите. Да думаю, на реке-то Павел все знает, чай – три десятка лет за веслом.
Михаил с пристани спрыгнул на ушкуй. Палуба непривычно качалась под ногами. Мужик из команды привычно отвязал причальный конец, и ушкуй медленно отвалил от причала.
По лицу Аникея, изборожденному морщинами, текли слезы. У Мишани сжалось сердце. Вот сгорбленная фигурка купца на берегу реки исчезла за поворотом. Ушкуй уверенно шел вперед, в неведомые Мишане дали.
Матросы уселись на весла – выгрести на стремнину. Они были заняты своим привычным делом, а Мишаня не знал, куда себя деть.
– Поди сюда, – позвал с кормы Павел, стоявший за рулевым веслом. – Стой рядом, за берегами приглядывай, запоминай. Ходка у тебя первая, но мыслю – не последняя, потому – пригодится. Ты еще вьюнош молодой, у тебя все впереди.
Ушкуй выбрался на середину Вятки, и его подхватило течением. Кормчий приказал поставить парус. Матросы потянули за веревки, расправившийся – парус хлопнул на ветру, надулся, и кораблик ускорил ход.
– Повезло, вишь, нам, – и ветер попутный! – радовался Павел.
Мишаня больше глазел по сторонам. Он никогда не уплывал от Хлынова так далеко. Родные Чижи, селище возле Хлынова, он знал. В самом городе бывал – а вот дальше?
– Дядя Павел, а кто на левом берегу живет?
– Какой я тебе дядя? Павлом зови. А живут там разные племена-народы. Чуваши, черемисы, мордва. Они больше под Казанское ханство тяготеют.
– А далеко ли нам плыть?
