Гуннар ткнул в тряпье тупым концом меча, и оно быстро задвигалось, как убегающий зверек, добралось до цепи и замерло. Появилась голова, обрамленная спутанными грязными волосами, лицо, бледное, как луна, с дикими яркими шарами глаз, уставившимися на нас. Женщина ― если это была женщина ― продолжала что-то бормотать. Кетиль Ворона приблизился, и тут от двери раздалось нетерпеливое ворчание Эйнара, мол, хватайте проклятую бабу и покончим с этим делом.
― Она на цепи, ― сказал Кетиль Ворона.
― От нее воняет, ― добавил Гуннар. ― И она прикована за ногу.
― Тогда разруби цепь, ― прошипел Эйнар.
За его спиной слышались шлепки и тихие стоны ― это Мартина возвращали к жизни.
― За ногу? ― Я задохнулся от отвращения, одновременно понимая, что любой из викингов способен на такое.
Гуннар презрительно глянул на меня.
― Цепь, лошадиная ты задница. ― И он кивнул Кетилю Вороне, но ответом ему был сердитый взгляд.
― Руби своим мечом. А мне лезвие моего дорого.
― Клянусь волосатой задницей Локи! ― взревел Скапти, врываясь в комнату с Щитодробителем в руках.
Женщина вскрикнула и рухнула навзничь. Меч ударил; цепь раскололась в том месте, где звенья соединял замок.
Скапти резко повернулся ― глаза, как у кабана, налитые кровью. Кетиль и Гуннар невольно попятились.
― Теперь вы, два куска дерьма, можете унести ее, ― бросил он.
На мгновение Кетиль угрожающе прищурился. Я смотрел на него и думал, что если он и ударит Скапти, то только сзади. Ни один человек в здравом уме не подойдет спереди к вооруженному Скапти в закрытом помещении.
Но Кетиль лишь оскалился, как волк при виде жертвы, и направился к женщине. А я вышел вслед за Скапти в другую комнату, где тряс головой Мартин. С него текло, Хринг не пожалел целого кувшина воды. Сам Хринг, ухмыляясь, пытался засунуть расплющенный оловянный кувшин себе под рубаху.
Эйнар поставил монаха на ноги и игриво хлопнул по плечу.
― Голова болит, а? Теперь будешь тихим и смирным, не то я опять напущу на тебя Убийцу Медведя.
Все прыснули со смеху ― кроме меня и Мартина.
― Мне надобно узнать обо всем побольше, монах, ― продолжал Эйнар. ― Но покамест мы примем твой план. Орм, отдай ему плащ и шлем, потому как не думаю, чтобы Брондольву Ламбиссону хотелось выпустить Мартина отсюда, а стало быть, он вполне мог оставить на сей счет указания. Положите женщину на носилки и прикройте. И уходим.
Они подняли носилки и двинулись было прочь из разгромленной палаты, как вдруг дверь отворилась и вошел сам Брондольв Ламбиссон. К груди он прижимал маленький ларец.
То-то была ему неожиданность. Шел-то он в опрятное теплое жилье в крепости ― на ногах шлепанцы, славная шапка на голове, а оказался в комнате, воняющей кровью и дерьмом, с трупами, лицом к лицу с шестерыми вооруженными людьми, встретиться с которыми ему хотелось меньше всего на свете.
Он издал сдавленный крик, повернулся и выскочил за дверь, успев, однако, швырнуть ларец в ближайших из нас: ими оказались Эйнар и Скапти. Ларец ударил Скапти в плечо, а Эйнара ― в лоб. Скапти взревел, бросил свой конец носилок, загородив проход.
― Ятра Одина!
Эйнар сжимал голову, ругаясь так крепко, что я зачурался от гнева тех богов, которых он порочил. Когда же он отнял руки, пальцы были в крови.
Скапти бросился было за Ламбиссоном, но Эйнар его удержал.
― Нет. Пора отваливать отсюда, ― сказал он, кривясь от боли.
Хринг подобрал ларец и потряс им. Загремели монеты, и Хринг радостно улыбнулся.
― Это тебе в самый раз, Эйнар.
Тот угрожающе заворчал и, как собака, вылезшая из речки, затряс головой, обдав нас всех теплыми брызгами.
Мартин, спотыкаясь, шагнул вперед, но моя рука оказалась у него на затылке. Он попробовал стряхнуть ее, но я крепче сжал пальцы, и он отказался от сопротивления и содрогнулся ― то ли от возмущения, то ли от страха.
― Ларец, ― с трудом проговорил он. Эйнар взял ларец у Хринга, открыл и вопросительно взглянул на монаха.
― На ремешке... ― пробормотал Мартин.
Эйнар начал рыться в ларце.
― Время идти, Эйнар, ― заметил Скапти. ― Ламбиссон поднимет весь Борг.
Эйнар выудил кожаную петлю с привеском, похожим на тяжелую монету. Привесок закачался, поблескивая в мерцающем свете.
― Это висело у нее на шее, ― проговорил Мартин глухо.
Мы вытянули шеи, чтобы разглядеть предмет. Мне он показался каким-то украшением.
― Посмотри на него, ― поторопил Мартин. ― С одной стороны и с другой...
Эйнар вертел эту штуку в пальцах, а Скапти маячил в дверях.
― Эйнар... во имя Тора, пошевеливайся.
― На другой стороне Сигурд... ― прохрипел Мартин.
И я увидел, когда монету повернули: на одной стороне голова Сигурда, убийцы Фафнира. На другой ― голова дракона.
― Чеканка Вельсунга, ― прибавил Мартин. ― Из клада, который добыл Сигурд. Во всем мире другой такой монеты нет.
Скапти от досады стукнулся лбом о дверной косяк.
― Все другие, ее братья и сестры, ― выдохнул Мартин, ― похоронены с Атли Гунном.
Мы вышли в маленькую прихожую, собрались с духом и двинулись дальше как можно тише, с трудом сдерживая дыхание, чтобы миновать стражника на ступеньках.
― Помог вам этот маленький хрен с куньей моськой? ― сочувственно спросил стражник.
Я почувствовал, как Мартин напрягся, и ткнул его для острастки.
― Нет. Мы сделаем это по нашим обрядам, ― ответил Эйнар и пошел дальше, отвернувшись от стражника, чтобы кровь не была заметна.
Мы наполовину спустились по лестнице, когда Эйнар остановился. Красный цветок расцвел в темноте за стеной Борга. Послышались крики. Вспыхнул еще один цветок. Стражник над нами всматривался в зарево, не веря своим глазам.
― Пожар?..
― Эйвинд, ― с ожесточением сказал Эйнар, словно само это имя было ругательством. Так оно и оказалось.
И тут зазвонил крепостной набат. Ламбиссон. Стражник на лестнице повернулся, сбитый с толку. Я услужливо сказал:
― Должно быть, пожар в городе. Это плохо, при таком-то ветре.
Стражник кивнул, уже не зная, бежать ли к воротам или оставаться на посту. Он только и сказал:
― Идите. Поторопитесь.
А сам повернулся и убежал в крепость.
― Шевелись! ― прошипел Эйнар, но нас погонять не требовалось. Мы почти рысью промчались через главные ворота, где стражникам было не до нас. Они несли караул вдвоем ― похоже, Стен ушел тушить огонь; очень кстати, ибо он знал меня в лицо.
