«Надо же, — усмехнулся про себя старпом, — и сюда туристы добрались! Видать, поцарапал бедняга руку, вот и решил подлечиться. Или просто примчались взглянуть на знаменитого лекаря…» Он даже приподнялся на локте, чтобы рассмотреть туристов получше, но в этот момент колдун зашел сбоку и загородил собой всю троицу. А когда демонстрация «подопытного пациента» закончилась и носилки с ним понесли к шатру, Боев, оглянувшись на незнакомцев, с удивлением обнаружил, что все трое провожают его напряженными взглядами, причем тип в кожанке даже указывает вслед пальцем…
Впрочем, об этом происшествии старпом вскоре забыл. Стоило Аминокану после окончания «работы» вернуться к шатру, как тут же появился Мунги со своими подручными. Командир принялся столь подобострастно благодарить колдуна, что тот буквально раздулся от гордости. Когда же в руках Мунги появилась увесистая пачка денег, Владимир Васильевич мобилизовал все возможности слухового аппарата: оказывается, главарь шайки просил у Аминокана позволения оставить с раненым одного из своих людей. Мотивируя данную просьбу желанием всячески облегчить жизнь выздоравливающего боевого товарища и обещая, что новый помощник возьмет на себя все хозяйственные заботы, Мунги щедро пересыпал речь комплиментами, а пачка денег порхала при этом в воздухе, словно ожившая доисторическая бабочка.
Деньги повлияли на решение или неприкрытая лесть, неизвестно, но Аминокан в итоге согласился. Правда, кандидатуру выдвинутого вперед кафра решительно отверг: возможно, не понравилось слишком свирепое выражение желтых глаз. Зато мазнув взглядом по внушительной фигуре и добродушной физиономии Уно, удовлетворенно кивнул в знак согласия. Крайне обрадованный достигнутой договоренностью Мунги долго и низко кланялся колдуну, и старпом никак не мог понять причину столь странного поведения командира. Лишь когда тот украдкой и хитро ему подмигнул, догадался, что затевается очередная нечистая игра.
…Стемнело, паломники медленно покидали площадь, настало время возвращаться в стан Аминокана. Владимира Васильевича уже подняли и понесли к мосту, как вдруг высокий темноволосый парень из числа туристов-европейцев двинулся наперерез носилкам.
— Позвольте, — вежливо попросил он угрожающе шагнувшего ему навстречу гиганта, — сказать пару слов этому человеку!
— Ну, хорошо… — слегка растерялся тот.
Кивком головы поблагодарив охранника, темноволосый мужчина склонился над носилками:
— Неужели это вы, Владимир Васильевич?
— Да, это я, — осипшим голосом выдохнул старпом, никак не ожидавший услышать русскую речь. — А вы кто? Вы меня знаете?
— Племянник я ваш, Александр Костин. Сын Нины Васильевны, из Москвы. Вы меня должны помнить, я вам еще крылечко однажды помогал строить…
— Санька?! — вцепился Владимир Васильевич в руку неизвестно как попавшего сюда родственника. — Какими судьбами? Неужто из Союза сбежал?
— Нет, не сбежал, — улыбнулся парень. — От Союза, дядя, вообще остались только рожки да ножки. Теперь путешествовать по миру гораздо проще стало, но об этом успеем еще поговорить… Главное, что я вас наконец-то отыскал! Кристинка, дочка ваша, просила, кстати, привет передать…
— Эй, долго еще стоять будем? Вперед! — прикрикнул на носильщиков гигант, интуитивно почувствовавший, видимо, в появлении незнакомца скрытую угрозу.
Наткнувшись грудью на бревнообразную руку африканца, Костин был вынужден отступить.
— Крепитесь, дядя, я скоро заберу вас отсюда! — крикнул он на прощание.
Первое, что я почувствовал, ступив на землю страны, расположенной на далеком континенте, — другой запах! На фоне хранимого еще привкуса сырой и горькой атмосферной среды Москвы в мои легкие ворвался такой благоухающий и словно настоянный на сладкой ванили воздух, что я даже покачнулся.
— Вы в порядке, сэр? — мгновенно бросилась ко мне стоявшая у трапа стюардесса.
— В полном, — благодарно пожал я ее заботливо подставленную руку.
Меня впервые в жизни назвали сэром, я стоял на самой южной оконечности африканского материка — всё было прекрасно и чудесно, всё было просто о'кей!
Формальности паспортного и таможенного контроля, как я заметил, почти не коснулись светлокожих пассажиров. Покинув зал ожидания, я направился к ближайшей машине, украшенной традиционными «шашечками». Сел, правда, на переднее сиденье, чем, похоже, сильно напугал водителя. Еще больше бедолага разнервничался, когда я попросил отвезти меня к владельцу местной транспортной компании. Некоторое время водитель подавленно молчал, но вскоре любопытство победило, и он робко поинтересовался, зачем мне понадобился их хозяин. Я честно ответил, что рассчитываю с его помощью разыскать в городе человека по имени Василий Гольтяпин.
— Вейс Голля? — мгновенно оживился таксист. — Так давайте я вас прямо к нему и отвезу! Зачем тащиться в другую часть города?
«Видно, этот хваленый Кейптаун — совсем маленький городишко, коли все здесь друг друга знают», — подумал я и любезно кивнул в знак согласия. Ехали мы недолго: пара поворотов — и машина остановилась у невзрачного одноэтажного домика, выкрашенного в необычный для русского глаза лазурный цвет.
Я расплатился и, подхватив вещи и не до конца еще веря удаче, направился к двери. Поскольку звонок не работал, пришлось толкнуть ее плечом. Заскрипели давно не мазанные маслом петли, и дверь нехотя пропустила меня в полутемный коридорчик. В коридор выходило аж шесть дверей, и я пошел на звук телевизора, дребезжавшего за одной из них.
— Come in (входите)! — услышал я в ответ на свой стук.
Моему взору предстала крохотная, вытянутая пеналом комнатка с единственным окошком в противоположной от двери стене. Справа от входа стояли электрическая плита с совмещенной раковиной, небольшой холодильник, обеденный стол с парой стульев и книжный шкаф, слева — железная кровать, напоминающая армейскую, и что-то вроде низкого длинного серванта, увенчанного черно-белым телевизором. Кровать не пустовала. На ней лежали небритый мужчина лет тридцати пяти с сонно притулившейся к нему хрупкой смуглянкой не старше восемнадцати.
— Доброе утро, — учтиво поздоровался я, — я ищу Василия Гольтяпина. Не подскажете, в какой комнате можно его найти?
— Считай, что уже нашел, — слегка охрипшим голосом прокаркал мужчина, сползая босыми ногами на пол. — Ну, я и есть Гольтяпин… Только что-то не припомню, что мы раньше встречались.
— Ой, — с радостью перешел я на русский, — и не напрягайтесь даже: мы с вами незнакомы. Просто я заехал передать вам привет от коллег-водил из Риги, а зовут меня Александром.
