– Да, да, ты прав, мысль хорошая. Но подожди.
– Чего?
– Полагаю, они будут следовать за мною, словно тень, не в этих своих лохмотьях? Я сам не так-то плох и хочу, чтобы моя тень или, вернее, мои тени не позорили меня своим видом.
– Вот, сир, мы и возвращаемся к вопросу о расходах.
– А ты рассчитывал обойти его?
– Нет, нисколько, напротив! Эго ведь во всяком деле – главное. Но и на этот счет у меня возникла одна мысль.
– Д'Эпернон, д'Эпернон! – сказал король.
– Что поделаешь, сир, желание угодить вашему величеству подхлестывает мое воображение.
– Ну, выкладывай свою мысль.
– Так вот, если бы это зависело от меня, каждый из этих дворян нашел бы завтра утром на табурете, где лежат его лохмотья, кошель с тысячью экю: жалованье за первую половину года.
– Тысяча экю за первое полугодие, шесть тысяч ливров в год! Помилуйте, да вы спятили, герцог. Целый полк обошелся бы дешевле.
– Вы забываете, сир, что им предстоит стать тенями вашего величества. А вы сами изволили сказать, что тени ваши должны быть пристойно одеты. Каждый из них обязан был бы часть этих денег употребить на одежду и вооружение, которые сделали бы честь вашему величеству. А уж что касается вопросов чести, гасконцев можно не держать на туго натянутом поводке. Так вот, если на экипировку положить полторы тысячи ливров, то жалованье за первый год будет составлять четыре с половиной тысячи, а за второй и все последующие по три.
– Это более приемлемо.
– Ваше величество согласны?
– Есть лишь одно затруднение, герцог.
– Какое же?
– Отсутствие денег.
– Отсутствие денег?
– Бог ты мой, ты лучше кого-либо другого знаешь, что я говорю тебе дело: недаром ты до сих пор не смог получить денег по своему откупу.
– Сир, я нашел средство.
– Достать мне деньги?
– Да, сир, для вашей охраны.
«Какой-нибудь новый ловкий способ выуживания грошей у народа», – подумал король, искоса глядя на д'Эпернона. Вслух же он сказал:
– Что же это за средство?
– Ровно полгода тому назад был опубликован указ о налоге на дичь и рыбу.
– Возможно, что такой указ был.
– За первое полугодие поступило шестьдесят пять тысяч экю, которые королевский казначей уже намеревался перевести на счет своего ведомства. Я предупредил его, чтобы он этого не делал, так что деньги от этого налога еще никуда не переведены. Казначей ожидает распоряжений вашего величества.
– Я предназначал их на военные расходы, герцог.
– Ну что ж, совершенно верно, сир. Для ведения войн прежде всего необходимы люди. Для королевства самое главное – защита и безопасность особы короля. Все эти условия выполняются, когда деньги идут на королевскую охрану.
– Доводы твои убедительны. Но по твоему расчету получается, что мы расходуем только сорок пять тысяч экю. На мои полки остается таким образом еще двадцать тысяч.
– Простите, сир, я, если на то будет воля вашего величества, найду применение и для этих двадцати тысяч экю.
– Ах, ты найдешь им применение?
– Так точно, сир, я возьму их в счет поступлений по моему откупу.
– Так я и думал, – сказал король. – Ты организуешь мне охрану, чтобы поскорее получить свои денежки.
– О сир, как вы можете так говорить!
– Но почему ты набрал именно сорок пять человек? – спросил король, думая о другом.
– А вот почему, сир. Три – число изначально-священное. К тому же оно удобно. Например, когда всадник имеет три лошади, ему никогда не приходится спешиться: вторая заменяет первую, когда та притомится, да в запасе остается еще и третья, на случай если вторая заболеет или получит ранение. Вот и у вас будет охрана из дворян в количестве трижды пятнадцати человек: пятнадцать дежурят, тридцать отдыхают. Каждое дежурство двенадцатичасовое. В течение этих двенадцати часов справа и слева от вас будет неизменно находиться по пяти человек, двое спереди и трое сзади. Пусть попробует кто-нибудь напасть на вас при такой охране!
– Черт побери, герцог, придумано очень ловко, с чем тебя и поздравляю.
– Взгляните на них, сир: право же, они выглядят хорошо.
– Да, если их приодеть, вид у них будет неплохой.
– Так что же, сир, имел я право говорить об угрожающих вам опасностях?
– Да, пожалуй.
– Значит, я был прав?
– Хорошо: ты был прав.
– Но господину де Жуаезу пришла бы в голову такая мысль?
– Д'Эпернон, д'Эпернон! Неблагородно это – плохо отзываться об отсутствующих!
– Тысяча чертей! Вы же небось отзываетесь плохо о присутствующих, сир.
– Ах, Жуаез всюду со мной бывает. Жуаез-то был сегодня со мной на Гревской площади.
– Ну а я был здесь, сир, и ваше величество могли убедиться, что я не терял даром времени.
– Благодарю тебя, Ла Валетт.
– Кстати, сир, – начал д'Эпернон после краткой паузы, – я хотел бы кое о чем попросить у вашего величества.
– И правда, я был бы весьма удивлен, если бы ты ничего у меня не попросил.
– Сегодня ваше величество полны горечи.
– Да нет же, ты не понял меня, друг мой, – сказал король: он уязвил д'Эпернона насмешкою, и это его вполне удовлетворило, – или, вернее, плохо понял. Я хотел сказать, что, оказав мне услугу, ты имеешь полное право просить у меня чего-нибудь. Проси же.
– Тогда дело другое, сир. К тому же я хотел просить у вас должность.
– Должность? Ты, генерал-полковник инфантерии, хочешь еще какую-то должность? Такое бремя тебя просто раздавит!
– На службе вашего величества я могуч, как Самсон. Служа вашему величеству, я взвалил бы себе на плечи небо и землю.
– Ну, так проси, – со вздохом сказал король.
– Я хотел бы, чтобы ваше величество назначили бы меня командиром этих сорока пяти гасконских дворян.
– Как! – изумился король. – Ты хочешь шагать впереди и позади меня? Ты готов на такое самопожертвование? Превратиться в начальника охраны?
– Да нет же, нет, сир.
– Слава богу, так чего же тебе надобно? Говори.
– Я хочу, чтобы эти ваши телохранители, мои земляки, слушались моих приказов больше, чем чьих бы то ни было других. Но я не стану выступать ни впереди, ни позади них. У меня будет заместитель.
«За этим опять что-то кроется, – подумал Генрих, покачав головой, – чертяка этот дает мне тогда, когда может получить что-либо взамен».
Вслух же он произнес:
– Отлично. Получишь командование.
– Так, что это остается в тайне?
– Но кто же будет официальным командиром моих сорока пяти?
