Ознакомительная версия.
Вот суть памятной речи императора Александра в Дворянском собрании. Оратор поступил весьма разумно, изложив ее здесь, зная, как наилучшим образом пробудить мужество тех, кто там не присутствовал. Граф Ростопчин, все это время молчал и внимательно слушал. Убедившись, что жители Москвы уже достаточно подготовлены, он тотчас поднялся со своего места, выбежал на балкон, с которого открывался вид на всю площадь, и обратился к собравшимся:
– Храбрые москвичи!
Враг наступает! Вы уже слышите рев пушек совсем недалеко от наших пригородов. Этот негодяй хочет сокрушить трон, великолепие которого затмевает его собственный. Мы отступили, но мы еще не завоеваны. Вы знаете, что наш император, подобно своим предшественникам сейчас в военном лагере. Наша армия практически нетронута и постоянно пополняется, а вот армия коварного врага уже стала меньше. Глупец! Он полагал, что его победоносный орел, пройдя от берегов Тахо до истоков Волги, сумеет покорить еще одного, который, взлетев из Кремля, гордо парит над нашими головами, простерши свои крылья от Северного полюса до Босфора.
Восстанем же, я уже вижу, как наша страна восстает из руин, еще прекраснее и величественнее, чем прежде. Но чтобы достичь долгожданной цели, друзья мои, нужно сделать так много и от многого придется на время отказаться. Именно сейчас долг обязывает вас доказать, что вы достойные потомки Пожарского, Палицына и Минина, которые в самые страшные времена своим мужеством доказали, что Кремль неприкосновенен. Почитайте эту славную традицию, и поддержите ее, вооружась против опасного врага, желающего уничтожить нашу империю и осквернить наши алтари. Выбор прост – либо вы отдадите все во имя победы, либо смиритесь и потеряете свою честь, свое будущее и свою независимость. Но если Господь всеведущий и всемогущий, допустит победу зла, помните, что вашим священным долгом будет уйти в леса и поля и оставить страну, которая перестанет принадлежать вам, когда ваши угнетатели полностью оккупируют ее. Жители Сарагосы до сих пор вспоминают бессмертное мужество своих предков. Они, чтобы избежать римского ярма, разложили погребальный костер и принесли в жертву себя и свои семьи, которые, как и они, предпочли погибнуть под обломками своего города, но не подчиниться несправедливости. Сегодня такая же тирания угрожает и нам. Покажем же всему миру, русские помнят о славном подвиге испанцев».
После этой речи поднялось сильное волнение и неуправляемая толпа пошла по главным улицам, громко выкрикивая, что лучше погибнуть, чем потерять свою страну и свою веру. Те, кого природа не одарила особым мужеством, разбежались по своим домам, чтобы спасти свои семьи от надвигающейся опасности. Некоторые просто немедленно покинули город. Третьи же, наоборот, поклялись защищать ее, а оставшиеся захватив оружие, либо укрылись в Кремле, либо, взяв горящие факелами в руках, подожгли Биржу, в которой, как вы знаете, хранились огромные богатства, которые могли обеспечить французскую армию всем необходимым в течение всей зимы.
Вот что происходило в Москве незадолго до нашего прибытия в изложении этого достойного наставника. Нам обоим было очень горько обсуждать эти трагические события, но на следующий день, поуспокоившись, мы обрели надежду, что пожар не пойдет дальше Биржи. Но на следующий день, 16-го сентября, мы с ужасом обнаружили, что пожар распространился повсюду и поняли, что именно сильный ветер способствовал распространению огня.
Перед нами предстала душераздирающая сцена, своим трагизмом намного превосходящие все самые страшные события древней или современной истории. Большая часть населения Москвы перед нашим приходом в страхе попряталась в подвалах и кладовых своих домов. И как только пожар распространился, они в ужасе начали выбегать из своих убежищ. Они никого не проклинали, не жаловались, не роптали, а просто, взяв с собой все свои самые ценные вещи, спасались от огня. Другие, более чувствительные, ведомые только естественными природными инстинктами, спасли только детей, они шли, неся их на руках. Многие пожилые люди, сокрушенные скорее горем, чем своим возрастом, не имели достаточно сил, чтобы идти со своими семьями, и просто умирали у входов в дома, где они когда-то родились. Улицы, общественные места, а особенно церкви, были сплошь заполнены этими несчастными людьми, которые, лежа на остатках своего имущества, страдали молча, не было никаких ни криков, ни шума. Потрясены были все – и победители, и побежденные. Первые от неслыханного успеха, последние – от неслыханного горя.
Тем временем, неистовый огонь достиг самых фешенебельных кварталов города. Дворцы, удивлявшие нас красотой своей архитектуры и декором, поглотило пламя. Их великолепные фасады, украшенные барельефами и статуями, с ужасны грохотом обрушались и падали на остатки уничтоженных колонн. Церкви, даже крытые железом и свинцом тоже сгорели, а вместе с ними эти прекрасные позолоченные и посеребренные купола, коими мы любовались совсем недавно. Вскоре вспыхнули больницы, а в них было более 20 000 больных и раненых. Почти все эти несчастные погибли, но некоторые видели полуобгоревших людей, ползающих среди дымящихся руин, и других, громко стонущих под грудами мертвецов, тщетно пытающихся выкарабкаться из-под тлеющих обломков.
Как мне описать ту чудовищную суматоху, когда было получено разрешение грабить этот огромный город! Солдаты, маркитанты, бывшие арестанты и проститутки рьяно носились по улицам, врывались в опустевшие дворцы и уносили любую понравившуюся им вещь. Одни тащили свертки златотканой парчи и драгоценные меха, тогда как другие нацепили на себя женские и детские одежды, а преступники переодевались в самые великолепные дворянские платья. Остальные, взломав двери в подвалы и погреба, выносили все лучшее и упивались изысканными винами.
Этим ужасным грабежам подверглись не только брошенные дома, но и обитаемые, и вскоре буйство и алчность расхитителей, достигли такого опустошительного уровня, который был уже сопоставим с убытками, причиненными пожаром. Не осталось ни одного дома, не пострадавшего от бесчинства распоясавшейся армии. Жители, в дома которых жили офицеры, некоторое время верили в то, что их дома уцелеют. Напрасные иллюзии! Распространявшийся во все стороны огонь, вскоре уничтожил все их надежды.
Ближе к вечеру, Наполеон уже не чувствовал себя в безопасности в городе, разрушение которого стало необратимо, он покинул Кремль и со своей свитой переселился в Петровский замок. Я видел, как он проходит мимо, и не без отвращения подумал – вот главнокомандующий этой варварской кампании, который, похоже, стараясь не стать свидетелем этих чудовищных беспорядков, пытается пройти самой темной и незаметной дорогой. Он искал ее, но безуспешно. Языки пламени пылающей с обеих сторон улицы, которые, казалось, старались дотянуться до него, их ужасный и мрачный блеск, освещающий его преступную голову, напомнили мне факелы Эвменид – преследующих свою жертву фурий!
Ознакомительная версия.
