«Фридрих Барбаросса нипочем не напялил бы на себя такое! — с невольным раздражением подумал герцог. — Итальяшки — и те так не рядятся. Вот петух-то!»
— Я счастлив видеть в этом замке моего императора! — произнес он, кланяясь и чуть отступая, чтобы пропустить царственного гостя во двор и указать дорогу к центральной башне, где в нижнем зале ждал давно приготовленный стол. — Прошу не отвергнуть моего гостеприимства!
— Не отвергну, не отвергну, герцог! — голос у императора был тоже совсем не как у отца: приятный, но слабый, даже чуть-чуть с хрипотцой (или это в дороге его продуло?). — Какой, однако, замок, этот ваш Дюренштейн! Давно же мне хотелось его посмотреть.
«Давно хотелось — так давно бы и приезжал! — вонзилась в сознание Леопольда еще одна неприятная мысль. — Вот нагоняет тумана! Можно подумать, я не знаю, для чего ты сюда притащился!»
Обежав глазами свиту Генриха, герцог задержал взгляд на одном из придворных: где-то он его уже видел!
Это был мужчина лет пятидесяти пяти — шестидесяти, высокий, очень сухощавый, с вытянутым лицом, на котором заметнее всего были глаза. Они были черные, но сверкали так, словно в пронзительные зрачки были вправлены два алмаза. Тонкий нос с трепетными ноздрями сильно выдавался вперед, зато большой тонкогубый рот аккуратно прятался под черной ровной линией усов. Борода была тонкой чертой, обрамляющей острый подбородок. Общее впечатление совершенно нарушали брови. Густые, кустистые и бесформенные, они, пожалуй, не портили незнакомца: их своеобразие придавало ему какую-то загадочность.
Облачен он был в широкий и длинный коричневый кафтан без рукавов, отделанный по проймам черным мехом и надетый на короткую узкую блузу из мягкого шелковистого полотна. Черный берет, надвинутый почти до лохматых бровей, украшали забавные металлические и костяные бляшки. Но то были не образки, какие любили носить иные богобоязненные люди, — бляшки изображали странных животных, а на некоторых были начертаны то ли знаки, то ли буквы незнакомого алфавита.
«Где же я его видел?» — лихорадочно пытался вспомнить Леопольд, почему-то испытывая трепет перед этим человеком и злясь на себя за неожиданную робость.
В зал вместе с герцогом и королем вошли лишь придворные, рыцари и пажи, а также небольшая свита герцога. Места за столом хватило как раз всем. Один стул, правда, остался пустым, и на него тотчас плюхнулся Клюгхен.
— Вот! И про меня не позабыли. Спасибо тебе, Лео! Леопольд, великий герцог! Как приятно посидеть за столом с великими! Или я занял чужое место, а, ваша милость? Может, вы хотели еще кого-то пригласить на свой обед?
Леопольд невольно вздрогнул, а Генрих тотчас подхватил вопрос шута:
— А в самом деле — возможно, здесь должен сидеть еще один гость? У вас никто больше не гостит, дорогой герцог?
— Нет, я никого больше не приглашал, — почти резко ответил хозяин.
— Вы не приглашали или вашего приглашения не приняли? — еще мягче спросил император. — Бывают августейшие особы, которые не всегда расположены к дружеской беседе и не всегда желают разделить стол с другими августейшими особами. Тем более — если их звание выше. Так вы бы сказали, что ждете в гости меня. Император — достойный сосед королю.
— Что вы хотите сказать этим, ваше величество? — Леопольд сам удивился, что его голос не дрогнул.
— Он хочет сказать, — неожиданно подал голос сухощавый придворный, — что не пристало прятать такого гостя, как ваш.
Дольше лгать и притворяться было бессмысленно, однако Леопольд решил проявить упрямство.
— От моих приглашений обычно не отказываются, — сказал он, делая вид, что не слышал замечания придворного.
— Да уж! В особенности — если вы приглашаете без согласия приглашенного! — уже совсем другим, холодным тоном произнес Генрих и осушил кубок. — Опасный вы человек, герцог Австрийский! Видите, какую большую свиту и сколько охраны я сюда привез. Потому что опасаюсь — а вдруг вы и меня захотите сделать своим пленником!
— Вы не оскорбляли меня ничем, ваше величество, — спокойно произнес Леопольд. — И у меня нет причин желать вам зла.
— Ах вот как! — почти весело вскричал Генрих. — Значит, вы сами решаете, кому и за что должно отвечать? А вам не кажется, — тут он понизил голос, чтобы всем сидящие за столом было слышно, — вам не кажется, любезный мой вассал, что герцогу не пристало держать в плену короля?
Над столом повисло тяжкое молчание. Потом подал голос Клюгхен:
— Говорил ведь я, что лучше не рвать куропаткам крылышки! Если на столе чего-то недостает, всегда кажется, что в доме что-то прячут…
Никто будто и не заметил возгласа шута. Все молчали и смотрели на герцога.
Леопольд встал.
— Чего вы от меня хотите? — спросил он и против воли посмотрел не только на императора, но и на узколицего придворного.
— Его величество хочет, чтобы вы, герцог, передали ему вашего пленника, — не замедлил ответить узколицый. — Тем более что несколько дней назад его пребывание в Дюренштейне было раскрыто. Те, кого упустили ваши воины, расскажут королеве Элеоноре, что король Ричард заключен в вашем замке.
Глава 6
Правда шута
Леопольд Австрийский с огромным трудом подавил приступ бешенства.
— Не понимаю, к чему вашему величеству… — он старательно подбирал слова. — К чему вам такой неудобный пленник? С ним очень много хлопот. А у меня есть право удерживать его в заточении — за время войны он не единожды меня оскорбил!
— Вы хотите вызвать его на поединок? — быстро спросил Генрих. — Но прошел уже год. Отчего вы этого не сделали до сих пор?
— Да вот именно оттого и не сделал,
