Просперо затаил дыхание и почувствовал, как кровь отливает от лица. Первая волна радостного удивления быстро сменилась полным смятением. В этот недобрый час фиктивной помолвки Просперо вновь встретил ее, свою даму из сада.
Господин Андреа, наблюдавший за Просперо, прищурив глаза и улыбаясь, склонился к нему и прошептал:
— Очень красивая дама, не правда ли? Просперо ответил, как автомат:
— Прекраснее я вряд ли когда-нибудь видел. Он услышал тихий смех Андреа и его слова:
— Вашему положению, Просперо, можно позавидовать. Если вы все еще считаете себя оскорбленным Дориа, это должно с лихвой возместить вам все. Пойдемте, синьор. Вон стоит ваша невеста, готовая приветствовать вас.
— Я… — Он умолк с раскрытым от удивления ртом. Адмирал взял его под руку и с шутливым нетерпением подтолкнул вперед:
— Идемте же, синьор.
Он шел, как лунатик, пока наконец не остановился в метре от дамы, напрочь забыв о том, что в этой переполненной комнате есть и другие люди. В ее улыбке более не сквозило сомнение или лукавство. Это была улыбка, которую он так хорошо знал, — мягкая, даже сдержанная, почти не вязавшаяся с огнем в темных глазах и легким трепетом белоснежной груди, стянутой тесным корсажем.
Дориа заговорил:
— Вот, Джанна, ваш Просперо, как я и обещал.
Просперо был слишком взволнован, чтобы заметите несколько странную форму представления. Сбитый с толку, почти напуганный неправдоподобием случившегося и ощущением какой-то темной тайны, он заставил себя низко склониться к протянутым рукам и по очереди поднести их к сухим губам. Инстинкт предостерег его от расспросов и повелел запастись терпением до той поры, пока тайна сама не откроется ему.
Так он и стоял, безмолвный и ошеломленный, хотя дама явно ждала от него каких-то слов. Неловкость сгладила монна Перетта. Она коснулась руки мужа.
— Мы смущаем детей, Андреа. Их встреча могла бы произойти и при меньшем числе свидетелей. Мы же превратили ее в спектакль. Во всяком случае, нам не стоит оставаться здесь и подслушивать. Оставим их, чтобы они могли открыть друг другу свои сердца.
Она не только увела герцога, но и ухитрилась удалить других, так что через минуту вокруг пары образовался свободный пятачок. Если они и оставались объектом внимания всех любопытных глаз, то, по крайней мере, были достаточно далеко, чтобы говорить без боязни быть услышанными.
— Как долго вы заставили меня ждать, Просперо, — произнесла она, и эти удивительные слова еще более усилили его замешательство. Это была скорее жалоба, чем упрек. — Сколько бесконечных месяцев испытаний моего терпения! И вот наконец-то вы здесь. — Она в нерешительности умолкла и пристально вгляделась в его лицо, такое решительное и печальное. — Вы ничего не хотите мне сказать?
— Больше, чем я мог бы сказать за целую жизнь. — Его голос дрожал.
— И вы… вы хотели бы? — В ее вопросе слышалось колебание.
— Странный трюк судьбы, столь причудливым образом вновь сведшей нас вместе, — понуро ответил он. — Кто бы мог поверить в такое потрясающее совпадение?
Этим вопросом он превратил ее сомнения в оживленное веселье.
— Да никто, конечно, ибо это — не совпадение. Это не причуда судьбы. Это все — я. Как вы еще не догадались, что это — моих рук дело? Неужели у вас так мало доверия ко мне? Неужели вы не понимаете, насколько я откровенна? Как вы могли подумать, что я предложена вам в жены лишь по совпадению?
В его смятенной памяти всплыло воспоминание о насмешке, которую обронила то ли его мать, то ли Шиньоне. Ненасытный Дориа, женившись, дал свое имя сыну монны Перетты и даже ее племяннице. Он вспомнил также, что Джанна (уменьшительное от имени Джованна) была племянницей маркиза Фенаро, первого мужа монны Перетты. Он стоял, утратив дар речи, с ужасом сознавая, что никогда не мог представить себе, кто будет его невестой. Он понимал, что все это совершенно немыслимо и путает его планы.
К счастью, она восприняла его молчание как ответ.
— Я вижу, вы ничего не поняли. Возможно, вы считали меня слишком простодушной. Но я могу быть коварной, Просперо, как вы еще убедитесь. Просто вы приняли меня как подарок — щедрый подарок, я надеюсь, — из рук госпожи Удачи. Это может преисполнить вас верой в удачу. Когда я расскажу вам все, я надеюсь, вы проникнетесь доверием ко мне, а тогда, возможно, станете больше похожим на того Просперо, которого я помню. А пока, дорогой, я едва узнаю в вас моего менестреля из сада.
Он бормотал какие-то бессвязные фразы, а она подвела его к витражу. За ним раскинулся чудесный сад, созданный Монторсоли, а еще дальше — гавань, где среди множества кораблей стояли на якоре и галеры Просперо. В нише окна можно было чувствовать себя более или менее уединенно. Тут стояло кресло в мавританско-испанском стиле, обтянутое тисненой кожей. Джанна опустилась в него и спокойно поправила серебристое платье. Так же спокойно она рассказала Просперо свою историю.
Страдания господина Андреа, глубоко уязвленного враждебностью к нему жителей Генуи, еще более усугубились, когда после победы при Прочиде его земляки присовокупили ко всем его прегрешениям еще и изгнание Адорно. Тетка Джанны, Перетта, уже стала супругой адмирала, и Джанна приходила с ней вместе осматривать ее резиденцию во дворце Фассуоло. Господин Андреа, бывший ее крестным отцом, теперь чуть ли не удочерил ее, и сирота охотно приняла его фамилию, чтобы отблагодарить его добротой за все, чем была ему обязана. Он доверился ей, и от него она узнала, что злополучная вражда с родом Адорно была плодом вероломства короля Франциска. К несчастью, объяснил Андреа, дело усугубилось необдуманными словами, а потом еще высокомерием и непростительными просчетами Филиппино. Когда он задумчиво говорил об этом как о трещине в дружбе, загладить которую был готов любой ценой, ей представился удобный случай. Джанна сказала Дориа, что знает, как навести мосты через пропасть. Пусть дядя пошлет Просперо Адорно предложение мира, подкрепленное готовностью к брачному союзу в доказательство его искренности.
— Господин Андреа не спросил меня, смеюсь я над ним или же просто лишилась рассудка. Зато он спросил, где ему найти дочь, даже если Просперо склонится к такому шагу.
— Крестной дочери должно быть достаточно, — ответила я ему. — И вы в моем лице располагаете послушной дочерью.
Она поведала Дориа, как приютила Просперо и заботилась о нем, когда он нуждался в этом; как они полюбили друг друга, как в конце концов расстались, потому что им помешала вражда двух родов. Убедив адмирала прибегнуть к браку как средству положить конец вражде, она сочла возможным позаботиться и о себе. И достигла цели. Возможно, потому, что господин Андреа сам еще недавно был новобрачным и мог понять ее.
