Эва слегка ударила веером по его пальцам.
— О, ваше мнение слишком необъективно, Эдвард, и я отвергаю ваш суд.
— Надеюсь, что и сэр Джон с вами, Эдвард? — спросил губернатор.
— Нет, милорд, я был уверен найти его здесь.
— Мы сами ждем его, и столь долгое отсутствие удивляет нас.
Помолчав минуту, Эдвард заметил:
— Его отсутствие не только удивляет, но и тревожит.
— Почему?
— Могу заверить вас, — продолжал Эдвард, — что ни к обеду, ни к завтраку батюшка сегодня не появлялся.
— Это странно, — пробормотал губернатор, заметно удивляясь.
— Он ушел из дома еще до рассвета, — сказала Эва, — но никто не видел, когда именно.
— Я входил в его комнату, — прибавил Эдвард, — постель его оказалась несмятой, следовательно, прошлую ночь он вовсе не ложился спать.
— В самом деле, это очень странно, — проговорил с недоумением лорд Сингльтон.
— Но есть одна вещь, которая хоть немного, но успокаивает нас, — включилась в разговор Мария.
— Что же именно, любезная мисс Мария? — спросил губернатор.
— То, что сэр Джон вышел не один. Его сопровождают сэр Джордж и Стоп, человек вполне преданный и на которого можно, безусловно, положиться.
— Да, мне кажется, что в этом случае мысли об опасности должны напрочь развеяться.
— Кроме того, — прибавил Эдвард, — батюшка очень часто выходит из дома, не предупредив никого, и его отсутствие продолжается иногда весьма долго.
— Это вполне понятно, — заметил губернатор. — Занимая должность главного судьи, он часто вынужден по долгу службы совершать такие отлучки, о которых не должен знать ни один близкий ему человек, и даже его семья. Я уверен, что и сегодня его задерживает та же причина. Надеюсь, скоро он появится.
— Будем и мы надеяться на это, милорд.
Слуга в красных коротких штанах с серебряной цепью, стоявший у двери, громко доложил:
— Раджа Дургаль–Саиб!
Гости губернатора, знавшие раджу только понаслышке, выразили живое нетерпение, общее любопытство охватило всех.
— Господа, — обратился к ним губернатор, — примите к сведению, что раджа Дургаль–Саиб один из самых образованных и богатых принцев Индии и один из вернейших наших союзников.
Он пошел навстречу радже. Блистая роскошным индийским нарядом, сверкавшим золотом и драгоценными камнями, гость мерно и гордо сходил по ступеням мраморного крыльца среди многочисленной, по–праздничному разодетой свиты.
Мария схватила руку Эвы и дрожащим от волнения голосом шепнула ей на ухо:
— Взгляни, сестра, взгляни, вот человек, которого мы беспрестанно встречаем, взгляд которого, постоянно останавливающийся на мне, жжет меня, как солнечный луч. Слушай, Эва, я боюсь его, во мне есть неопределенное предчувствие того, что этот человек способен причинить мне огромное несчастье.
Эва с легкой улыбкой поцеловала сестру и ответила:
— Я решительно не могу понять твоих опасений, Мария. Зачем придаешь ты значение каким–то предчувствиям? К тому же эта встреча — простая случайность. Нет ничего удивительного также в том, что он засматривается на тебя: красота твоя кого угодно может привлечь, и я уверена, что многие присутствующие здесь также восхищаются тобой. Надо заметить, что принц необычайно красив и что его восточные живописные костюмы идут ему как нельзя более. Впрочем, сэр Джон наверняка знает его и очень дорожит знакомством с ним. Скажи, чего же бояться тебе после этого?
— И сама не знаю, — ответила Мария шепотом, — но при виде его невольная дрожь охватывает все мое тело. Ты упрекаешь меня в малодушии, робости, по что делать? Предчувствия зависят не от нас.
В это время раджа приблизился к губернатору, и они остановились друг против друга.
— Горжусь тем, что вижу вас здесь, раджа, — начал губернатор, — добро пожаловать! Дворец этот — часть великой Англии, и я счастлив, что вы уделили и мне свое внимание, дорогой гость.
— Милорд, — любезно отвечал раджа, — вот вам моя рука, но и сердце мое готово приветствовать вас. Мы разноплеменники, исповедуем разные религии, но в сущности мы — братья.
— И может ли быть иначе, — возразил лорд Сингльтон, — когда Англия и Индия сестры?..
В это время Дургаль–Саиб обратил внимание на группу, состоящую из прекрасных англичанок. Он поспешил подойти к ним, и Эва почувствовала, что рука Марии трепетно задрожала.
— Я преклоняю колени перед светлыми богинями этого храма, — проговорил принц, с величайшею почтительностью обращаясь к жениху Эвы. — Надеюсь также, что увижу сегодня сэра Джона и от души пожму ему руку.
— Мы ожидаем его, принц, — отвечал Эдвард, — надо думать, что он скоро будет.
— Я рассчитывал на присутствие сэра Джона Малькольма, — обратился Дургаль–Саиб к молодым девушкам. — Будучи вашим опекуном, почти вашим отцом, он, несомненно, соучастник вашей судьбы, поэтому я хотел бы решить с ним один вопрос…
— А что именно? — спросила Эва.
— Хочу попросить его разрешить вручить вам обеим по незначительному подарку, по безделушке, которые так нравятся молодым девушкам и которые, по моему мнению, имеют только то достоинство, что служат дополнением к женской красоте.
— Как мне понять это, принц? — едва слышно произнесла Мария, а Эва удивленно посмотрела на говорившего.
— Что это такое?
Кашемировый шарф, шитый золотом, великолепной работы, служил радже поясом и поддерживал его кинжал с серебряными рукоятками, усеянными драгоценными камнями. Из–за широких складок этого пояса Дургаль–Саиб вынул две коробки одинакового вида и величины и, подавая их сестрам, преклонил колено по восточному обычаю.
Прекрасное личико Марии смущенно порозовело, с очень заметным колебанием протянула она руку к коробке. Эва же, деловито и с нескрываемым интересом открыла свою и вскрикнула от неподдельного восторга.
— О, мой Боже, как это красиво! Взгляните Эдвард, взгляни сестра! Это чудно, восхитительно! Это прекрасно!
— Зачем преувеличивать, мисс Эва, — проговорил принц, — что же тут такого, что могло бы заслужить подобную похвалу и вызвать такой восторг? Это самые обыкновенные бриллианты из моих голконских копей, осыпанные жемчугом, который ловят мои собственные водолазы близ берегов Цейлона, на которые положена оправа ювелиром из Калькутты, работающим только по моим заказам. Подарок мой из самых скромных, и я сознаю это! Одни только звезды могут достойно служить ожерельями для ваших плеч и рук, но, к несчастью, звезды блещут на небе, а я еще не изобрел средства взобраться туда, чтобы достать их.
— Смею уверить вас, принц, — заметил лорд Сингльтон, улыбаясь и взяв из рук Эвы открытую коробку, — вы могли бы служить образцом аристократического воспитания как в Париже, так и в Лондоне. Ваша аристократическая натура заставляет забыть в вас набоба с огромным богатством; вы одновременно соединяете в себе качества и принца, и миллионера, и поэта.
