как? — ожидал Саюн его впечатлений.
— Не жмут?
— Ни как нет, — довольно доложил Григорий.
— Вот и носи. А ты, чего рот разинул? — переключил внимание старшина на Игнатов.
— Бери патроны. Будешь вторым номером у Чижова. Понятно?
— Что и меня в пулеметчики? — растерялся мужчина.
— Я с пулеметом, не того…, - высказал он свои сомнения относительно такого назначения.
— Вот поэтому и пойдешь вторым номером. Чижов, бери на себя мост. Чтоб по нему никто не проскочил. Давайте, идите, готовить позицию, — отправил парочку Саюн. Тут как раз появился и взводный. Увидев Чижова с трофейным пулеметом, только удивился.
— Ты, что у нас пулеметчик?
— Теперь да. Комбат назначил, — пояснил ситуацию Гриша.
— Понятно, — не стал больше ничего спрашивать Потапов.
— Мне бы с местом определиться, — мялся Григорий. Взводный внимательно осмотрел позицию и указал парням наиболее подходящее место для пулеметного расчета. Гриня, поставил пулемет в указанном месте и взялся за саперную лопатку.
— Ты, Федор, тоже не стой. Нам в землю поглубже врыться необходимо, — дал он наставление своему второму номеру. Лопатки вонзились в грунт, подрывая корни травы. Гимнастерки намокли от пота, и на лбу солдат появилась соленая влага, которая при попадании в глаза, вызывала жжение. Возле них остановился Потапов, который обходил позиции взвода и наблюдал, как ведутся земляные работы. Он присел возле парочки и стал набивать табачком самокрутку. Федор с жадностью смотрел на эти действия сержанта. Ему очень хотелось закурить, а табак весь давно израсходовал. Когда сержант выпустил первое облачко дыма, Игнатов воткнул в землю свою лопатку, и присел на краю вырытого окопчика. Он жадно потянул в себя ноздрями табачный дым и полез в карман за трофейными сигаретами. Замполит успел перехватить у него часики, а вот курево не заметил. Чиркнул спичкой и затянулся сигареткой. Ему хватило пары затяжек, чтобы закашляться. Кислое выражение лица говорило о том, что трофей не пришелся по вкусу. Гришке даже стало жаль товарища. Потапов с усмешкой поинтересовался: «И как подарочек из Германии?»
— Не табак, а опилки, — скомкал и выбросил сигарету в сторону красноармеец.
— Сержант, не жмоться, угости табачком, — попросил он Потапова.
— Сколько тебя знаю, Федя, все время ты был любителем дармовщины. Когда свое иметь-то будешь?
— Хочешь, поменяемся? — протянул Игнатов взводному помятую пачку сигарет.
— Кури свой эрзац сам, — не захотел Потапов такого обмена, но табачка все же отсыпал. Пока Федор занимался изготовлением самокрутки, Григорий позволил себе задать несколько вопросов начальству.
— Вот скажи, Петрович, ты теперь там, в верхах, и тебе многое известно, — начал Гришка.
— Почему так вышло, что столько лет к войне готовились, а она наступила внезапно? Где же это та Красная Армия, о которой показывали фильмы и говорили на всех собраниях? Почему мы вместо того, чтобы воевать на чужой территории, отдаем свою? — задал фундаментальные вопросы Григорий, которые интересовали почти всех бойцов.
— Чего ты меня об этом спрашиваешь? Спроси политрука. Он тебе и расскажет, — ухмыльнулся Потапов.
— Я такой же, как и вы. Если бы не убили лейтенанта Филиппова, то окапывался бы вместе с вами.
— У политрука, напрасно, что-либо спрашивать. Он только лозунгами говорит и врагов ищет. Если не веришь в кричалку, и задаешь неудобные вопросы, то враг! А с врагами, сам знаешь, как сейчас поступают, — заметил Григорий.
— А ты не лезь в политику. Топай себе, куда прикажут, — уходил от острых тем сержант.
— А куда топать-то? Где полк? Для чего нам эта переправа? Должны были обеспечить отход дивизии, а ее то нет! Кто слева, кто справа? Одна неразбериха, — сетовал Чижов.
— Я вот тебе, что Гриша скажу. На твои вопросы не то, что замполит не ответит, на них и комбат ответов не знает. Ты их поменьше задавай, от греха подальше. Сейчас на человека клеймо поставить легко. Шлепнут и разбираться никто не станет. Глупо от своей пули погибать, — посоветовал взводный.
— Если сказали, что через нас дивизия будет отступать, значит так и будет.
— Тоже мне, прояснил, — остался недоволен таким ответом Чижов.
— Ждем дивизию, а приехали немецкие мотоциклисты. Это ведь разведка, тут и дураку понятно. Теперь кого ждать? Основных частей? Чем отбиваться будем? Винтовками и трофейными пулеметами? А если танки? — нагнетал ситуацию Чижов.
— Не паникуй Гриша, посмотрим. Может, не все так плохо, как кажется? — выражал оптимизм Потапов.
— А ты чего молчишь? — зацепил Григорий товарища.
— Я слушаю, — многозначительно ответил мужчина.
— Ну и слушай, — резко произнес пулеметчик.
— Вы тут внимательно за дорогой посматривайте, — сделал наставление взводный.
— Взвод обеспечения ужин готовит, из тех продуктов, что изъяли в сельпо. Получите свою пайку, но не расслабляйтесь, — добавил взводный и пошел к другим бойцам. Насчет ужина, новость хорошая. Они хоть и поели в селе, но при таком обеспечении уж лучше наесться от пуза, чем голодать. Сколько им тут стоять и кто кормить будет, неизвестно. Того гляди и фрицы могут появиться, а там как Бог рассудит. Григорий хоть и был официально атеистом, но в Бога тайно верил. Согласно солдатским байкам, пуля от полного живота лучше отскакивает. Когда по свежевырытым окопам прокатилась команда о приеме пищи, Чижов первым получил пайку каши, а после него побежал в тыл и Игнатов. Григорий выгреб из своего котелка все видимые остатки пищи и облизав ложку, спрятал ее за голенище сапога. Перекус вызвал приятную истому в теле. Захотелось даже немного вздремнуть. Но, нельзя! Еще этот Федор, где-то запропастился. Его полудрему разогнал ординарец комбата, который спрыгнул к нему в окоп.
— Ты чего скачешь, как черт? — возмутился красноармеец.
— Ты Чижов, что ли? — спросил парень.
— Я, — признался Григорий.
— Тебя комбат вызывает.
— Это еще зачем? — почувствовал неладное красноармеец.
— Я, почем знаю? Мое дело сообщить, — ничего вразумительного не сказал ординарец. Гришка вздохнул и, прихватив с собой свою трехлинейку, поплелся следом за бойцом. Командный пункт майора Близнюка находился в стадии строительства. Возле комбата стоял политрук Волков и еще несколько бойцов. Не успел Чижов доложить о своем прибытии, как с его плеча сняли винтовку. Плохое предзнаменование.
— Товарищ майор, красноармеец Чижов сеет панику среди личного состава и ведет подрывную работу, внушая сослуживцам недоверие к действиям Рабоче Крестьянской Красной Армии, и сомневается в правильности принятия решений руководством армии, — озвучил политрук тяжкие обвинения относительно Чижова.
— Я? — растерялся красноармеец.
— Я такого не говорил, — попытался он оправдаться.
— Как не говорил? Вот показания красноармейца Игнатова, что ты вел подрывные беседы и ставил под сомнения правильность действий командира дивизии, сомневался в успехе войны. А еще, товарищ Чижов отпустил сына украинского националиста, который в составе банды, ограбил государственный магазин — заявил лейтенант
