— В Маскву, там Марико никто не найдёт
Они потопали к вокзалу, а кот по воздуху переправил вещи прямо на перрон. Кассирша Манана, увидев Марико и Маргину, спросила: — Ты куда?
— С дейдой в Маскву, — сообщила Марико и Манана сочувственно помахала головой. Правда расстраиваться причины не имелось, так как дейда взяла билеты в пассажирский вагон СВ, что могла позволить себе не каждая тётя. Тем более что для тёти сделать советские деньги – раз плюнуть. Они расположились в двухместном купе, а Туманный Кот, пожелавший проследовать в купе, был изгнан проводницей, которая сообщила, что перевозить котов железной дорогой запрещено.
— А как же возить котов? — спросила Марико, считая, что кот будет не лишним в их купе.
— Пусть летают Аэрофлотом, — хмыкнула Маргина, чем весьма развеселила проводницу. Когда поезд удалился от станции, Маргина открыла окно и увидела Туманного Кота, летящего рядом с вагоном. Он засунул морду в окно и спросил: — Не помешаю?
— Нет, — сказала Марико. Она затащила его в купе и принялась гладить.
Маргина прилегла на свою полку и раскрыла книгу в кожаном переплёте. Написанная гусиным пером на французском языке, книга оказалась очень интересной и познавательной. По виду она напоминала дневник, но когда Маргина прочитала несколько страниц, то поняла, что события записали позже. Она перечитала то, о чём ей рассказывал Туманный Кот, а дальше узнала следующее:
«Закончу рассказ о посещении Кафы с того, что мы выкупили Раймонда из рабства и вместе с Жаном ле Меном потащили на свой корабль. Кто думает, что таскать пьяного госпитальера плёвое дело, тот ошибается. Раймонд всё время рвался спасать Марию, и нам с трудом удавалось сдерживать его попытки. Мы дотащили его до трапа корабля, где встретили нашего юного капитана Адониса, который, увидев пьяного Раймонда, разочарованно спросил:
— А где Мария?
Мы не могли сообщить ничего вразумительного юному капитану, который, по случаю встречи с Марией, не поленился и отыскал в трюме новый костюм. С трудом уложив Раймонда в каюте, мы принялись совещаться о наших дальнейших действиях. В итоге, решили, что снова отправимся в город на поиски Марии, а Адонис и Кудря останутся на борту корабля. Взяв с собой Жана, я долго бродил по улицам, но Марию нигде не увидел. Возле главных ворот собралась толпа, лупившая какого-то бродягу, который как оказалось потом, убил главного нотария. Двери в его дом были настежь открыты и там шныряли стражники.
Заглянув в середину толпы, я взглянул на несчастного, которого колотили, чем попало, и чуть не свалился с ног – в пыли улицы лежал Хасан аль-Каин, весь побитый, а его голова, залитая кровью, болталась, как игрушечная. Я схватил Жана и потащил его на корабль. Увидев моё побелевшее лицо, Жан не сопротивлялся и не расспрашивал о том, что я увидел. Как потом я узнал, он думал, что толпа расправилась с Марией.
Оказалось, что не только с нами случилось необычное. Адонис, стоящий у борта, наблюдал за берегом и увидел, как какой-то огромный мужчина тащит на руках девушку. «Украл, наверное!» — подумал Адонис, как потом он рассказывал. Мужчина приблизился к кораблю и спросил у Адониса, не возьмёт ли он на борт пассажира.
— Куда вам нужно? — спросил Адонис, ещё не решив, что с мужчиной делать.
— Куда угодно из этого города, — произнёс гигант и без приглашения ступил на трап. Под его тяжестью доски заскрипели, а когда он поднялся, то Адонис с удивлением увидел на руках гиганта Марию.
— Что с ней? — спросил Адонис и подмигнул Кудре. Тот ничего не понял, но насторожился и подошёл ближе.
— Видимо, испугалась и потеряла сознание, — ответил гигант.
— Давай положим её в каюте, — сказал Адонис и повел гиганта на корму. Когда Марию уложили на узкую капитанскую кровать, Адонис крикнул Кудре: «Держи его!» — а сам принялся вытирать лицо Марии мокрым платочком. Кудря вцепился в гиганта, принесшего Марию, и они принялись возиться на палубе, точно два огромных медведя.
Мария открыла глаза и спросила: — Где я?
— Не бойтесь вы в руках своих друзей, — сказал Адонис, но Мария, несмотря на то, что капитан её укладывал, поднялась и вышла на палубу.
— Оставьте в покое Дюдона, — воскликнула она, направляясь к двум гигантам.
— Кудря, оставь Дюдона, — сказал Адонис, слышавший не один раз о безвременно почившем друге госпитальеров.
— Так он дерётся, — сказал Кудря, совсем не собираясь заканчивать борьбу. Видимо, встретив равного по силе соперника, Кудря разминал свои мускулы. Дюдон, ещё ничего не понимая, не собирался оставлять поле боя.
Хорошо, что вернулись мы с Жаном, иначе медведи разнесли бы корабль на щепки. После обнимания и бестолковых расспросов, Дюдон сказал, что лучше выйти в море и стать подальше от города, что Адонис и сделал. После этого стали на якорь и выпили несколько бутылок вина. Правда, Раймонду, который еще толком не пришёл в себя, не наливали, так как он до сих пор не верил, что его друзья не погибли. Мария тоже никак не могла поверить, что Дюдон де Компс и я живые и здоровые. Когда она у нотариуса увидела Дюдона, то думала, что умерла и видит его в раю, отчего благополучно отключилась.
Наутро, когда все встали, Мария сказала:
— Нам нужно разделиться.
Её слова очень удивили всех, так как мы собрались вместе и благоразумнее всего держаться друг друга. Я сказал ей, что по старшинству решение принимаю я, но она возразила: — Каждый, увидев такую команду, как наша, задаст себе вопрос: куда они идут и что охраняют. Поэтому, когда мы вместе, мы всегда подвержены нападению.
— И как ты хочешь разделить нашу команду? — спросил я и надеясь, услышав её аргументы, разубедить её.
— Я пойду с Раймондом, — начала Мария и все как-то погрустнели, — Гуго с Жаном, они уже сдружились …
— А я могу пойти с Кудрей, — натянуто улыбнулся Дюдон, — он говорит, что его места хлебные, так что с голоду я не помру.
— А вы не хотите всё время плавать на корабле? — с надеждой спросил Адонис, наблюдая, как его новые приятели один за другим испаряются.
— Мы только что вытащили вас из неприятностей, — с некоторой обидой сказал я, — если вы останетесь вдвоём, защищать вас будет некому.
— Брат мой, Гуго, — с горечью сказал Раймонд, — такое может случиться с каждым.
— Я с этим не спорю, брат Раймонд, — сказал я и положил ему руку на плечо, — нам лучше держаться вместе.
Дальнейшее поведение Марии меня возмутило – она категорически настаивала на разделении притом что остальные госпитальеры были согласны со мной. Когда мы окончили обсуждать этот вопрос и разошлись по кораблю, бледная Мария подошла ко мне и сообщила, что мы вправе делать что нам угодно, и она отдаст мне Рубин Милосердия. Мария просила высадить её в Кафе, так как она намеревалась отправиться в княжество Готия, где много набожных людей. Сказав ей, что я подумаю, я отпустил Марию, которая тут же ушла в каюту. С тяжелым грузом на душе, я сообщил о разговоре с Марией остальным госпитальерам.
