день 12 января идут насмарку. Жизнь коротка, а молодость еще короче. И Татьянины дни пройдут. Как же их не отпраздновать, пока сердце молодо?» Вот уж поистине:
Если насмерть не убьют
На хмельной пирушке —
Обязательно вернусь
К вам, друзья-подружки.
Однако пора уже поговорить о вещах обыденных: как и где жили московские студенты, что ели, как учились и что творилось в их головах. Быт, нравы и типы студентов живо описаны П. Ивановым в книге «Студенты в Москве». Буду обильно цитировать ее, так как книга эта вышла в свет в 1903 году, а следовательно — касается именно того времени, что нас интересует.
Если попытаться представить Москву студенческую начала XX века, ее условно можно разделить на четыре района: первый — между Никитскими и Тверской улицей и дальше между Пресней и Тверской-Ямской, до окраины города. Здесь находятся старый студенческий лагерь (Бронные) и новый (Грузины и Пресня). Второй район тянется от Москвы-реки до Никитских и Пресни. Третий — остальная часть Москвы, кроме Замоскворечья. Ну и четвертый — понятное дело, Замоскворечье. Если смотреть в процентном отношении, больше всего студентов — 46 процентов — живут в первом районе, на втором месте — третий район с 25 процентами, затем — 23 процента живущих во втором районе, и на последнем месте — всего с 6 процентами четвертый район. Это статистические данные, собранные из адресных книг 1900 года.
«Большинство студентов единогласно утверждают, что в Москве почти невозможно прожить меньше чем на 25 рублей в месяц, — пишет П. Иванов. — Однако не все студенты имеют 25 рублей в месяц. Даже далеко не все. Как они живут?
Зайдемте в этот дом на Малом Козихинском переулке. Так у меня живут три товарища в одной комнате. Держитесь за мою руку, иначе разобьете себе голову, здесь в коридоре ужасная темень: ни одного окна. Чувствуете этот острый запах? Это от детских пеленок… Да где же она, эта ручка? А — вот. Пожалуйте… Темно? Нет, это у них называется еще светло. Видите ли, единственное окно выходит в стену соседнего дома, поэтому здесь всегда что-то вроде сумерек…
Небольшая комната. В ней еле помещаются три кровати. У окна стоит стол. Он так мал, что около него нельзя поместиться сразу троим.
— Господа, неужели вы не нашли ничего лучшего?
— Да было кое-что и получше. Но втроем не пускают. А здесь с большим удовольствием приняли. Нужно же как-нибудь комнату сплавить… И представьте, какой курьез. Когда мы первый раз пришли сюда смотреть квартиру, то говорим хозяйке:
— Неудобно, что темно.
— Да зачем, — говорит, — студентам свет нужен? Ведь они целый день дома не бывают.
Такая комната стоит 20 рублей, а вместе с прислугой — 21 рубль. На каждого приходится, значит, 7 рублей.
Хлеба у них троих выходит на 15 копеек в день. Едят “полуситник” или вчерашний сухой хлеб (он дешевле). Пьют цейлонский чай (выходит по восьмушке (25 копеек) на брата в месяц). Сахара съедают по 3 фунта, пьют чай вприкуску. Керосин обходится 60 копеек на троих. На мелкие расходы положено на каждого по 30 копеек. Это значит, что в бане бывают раз в два месяца, домой пишут письма по разу в месяц. Прачка — 1 рубль, обед — 7 рублей 50 копеек. Всего на все — 18 рублей 3 копейки. В случае экстравагантных расходов — недельное сидение на жиденьком чае и трехкопеечном ситном.
Вот так-то и живут эти студенты в комнате, где за стол нельзя усесться всем жильцам сразу…»
Речь только что шла о студентах со средним достатком, но были еще беднее — те, кто мог позволить себе в складчину снимать комнату, но на питание денег уже не хватало. Вот и ходили они по бесплатным столовым, лишь бы утолить голод. Были и такие, чей бюджет составлял 50 рублей. (Сравните это с сегодняшней студенческой стипендией — полторы тысячи рублей. 25 рублей начала XX века — это средняя зарплата рабочего вообще-то, не говоря уже о 50 рублях.)
Можно было, конечно, пообедать и в студенческой столовой, как делало подавляющее большинство. Дмитрий Засосов и Владимир Пызин рассказывают, правда, об атмосфере петербургской студенческой столовой, но, уверен, разница тут невеликая, если она вообще есть: «Университетская столовая, где обедало множество студентов, помещалась за северными воротами, где и теперь “столовка”. Обстановка столовой была скромная: длинные столы, покрытые клеенкой, на них большие корзины с черным и серым хлебом, которого можно было есть сколько угодно. Было самообслуживание, цены очень дешевые: обед без мяса — 8 копеек, с мясом — 12. Стакан чаю — копейка, бутылка пива — 9 копеек. Конечно, были обеды и подороже. В дешевом буфете продавались кисели, простокваша. Столовая с самого утра была переполнена. Шум стоял необыкновенный. Молодые люди спорили, смеялись. Студенток не было, они появились позднее. Некоторые любители проводили в столовой больше времени, чем на лекциях, их интересовало дешевое пиво. Кое-кто из студентов, выбившись из бюджета, ограничивался чаем и бесплатным хлебом, несколько кусков которого еще положит в карман. На это никто не обращал внимания, наоборот, относились даже сочувственно. Иной студент, совершенно незнакомый, скажет: “Коллега, я вам куплю обед, у меня денег хватит на двоих”».
Вообще-то, по неписаным правилам, настоящим студентом мог считаться только голодный. Среднестатистический «экспонат» трапезничал три раза в день, утром и вечером — чай с хлебом, днем какой-никакой, но обед, от которого только сильнее разыгрывался аппетит. Ужинают только те, у кого бюджет выше среднего. И даже они не могут похвастаться приличным набором продуктов питания. Как правило, это либо хлеб с колбасой по 25 копеек за фунт, либо с сыром за 12 копеек. Как правило, он имеет такой запах, что его приходится хранить между окнами, иначе вся комната пропитается его душком. А представляете себе сыр за 7 копеек фунт? Такой тоже был. Но только нужно было его съесть в день покупки, сохранить его до следующего дня было невозможно.
Опять обратимся к П. Иванову:
«— Куда вы идете, отчего у вас печальный вид? — спросил я недавно у знакомого студента около двух часов дня.
— Иду на лекцию, а вид плачевный, потому что есть хочется.
— Так что же вы не зайдете пообедать?
— А потом, чтобы в пять часов снова есть захотелось? Нет уж, слуга покорный! Потерплю как-нибудь до четырех часов…»
Здесь речь идет явно о студентах, проживавших в так называемых студенческих поселениях или лагерях, местах,
