где концентрация студенчества была наивысшей из-за дешевизны съемного жилья. Это район улиц Бронных, Козихинских, Живодерки и Сенной площади. Репутация у этого района кошмарная, и студент, поселившийся здесь впервые, как правило, бывает шокирован. Но зато дешевая квартира — около 15 рублей, центральный район, что немаловажно, дешевые столовые на Бронной и тут же — бесплатные комитетские столовые. Мало кто хочет брести через весь город сюда, чтобы поесть, а потом обратно — домой, куда выгоднее, чтобы все это располагалось рядом.
Вот как описывается подобное жилье в книге «Студенты в Москве»: «Живут здесь в одиночку, вдвоем, втроем, вчетвером — смотря по средствам. Но не думайте, что квартиры здесь дешевы. Дешевле 15 рублей очень трудно найти что-либо, в особенности — в середине года. Впрочем, есть комнатки и по 10 рублей в месяц…
Три ступени черной лестницы приведут вас в темный подвал. Темнота и грязь, которую вы ощущаете даже руками. Лоханка с помоями, веник и русская печь. Если вы видели когда-нибудь грязные кухни или крестьянские избы, то вот как раз они напоминают эту десятирублевую комнату. Нары с матрасом ужасного вида. Табурет. Засаленный стол. В страхе ищешь дверь в темной крохотной передней. Натыкаешься на что-то склизкое. Пачкаешь лицо, руки, задыхаешься. И, наконец, вылетаешь на улицу.
Конечно, есть комнаты в студенческом лагере получше и похуже — разные. Две кровати, три стула, стол, подранный диван, старый комод, жестяной умывальник — вот обычная обстановка комнат ценой 16–20 рублей».
Существовал еще один вариант съемного жилья — меблированные комнаты, по-простому — меблировка. Это что-то типа дешевой гостиницы, в которой номера сдавались не только посуточно, но и помесячно. Пользовались такими комнатами студенты со средним уровнем дохода. В Москве таких меблировок было огромное количество. Выглядели они так: швейцар на первом этаже, узкая лестница на верхние этажи с грязным половиком, дальше — длинный коридор, как правило, неопрятные номера, в номере — ободранная мебель, дешевые занавески, стол, кресла, зеркало — расходы по минимуму.
Каждый студент предпочитал снимать отдельный номер, чем иметь отношения с квартирной хозяйкой и еще несколькими собратьями, при условии, что у него имелись такие средства. Потом — здесь была какая-никакая, а все-таки прислуга: горничная убирала комнату, лакей подавал самовар, посыльный, если что, бегал в лавку, печник топил печь и т. д. Но всем им, понятное дело, нужно было платить, задаром никто ничего не делал. Иногда на одном этаже жили, к примеру, студент, певец, офицер, журналист, продавщица, модистка, учитель, проститутка, и не приведи господь, чтобы они сбились в дружную компанию, потому что тогда житья не было обитателям других этажей. Но такое случалось сплошь и рядом… И более всего страдали в этом случае студенты, так как им, в отличие от всех остальных, нужно было готовиться к занятиям.
В общем, как и где жили студенты, мы уже знаем. И что основная их масса нуждалась в серьезной поддержке — тоже. В Москве существовали три инстанции, в чьем ведении находилась эта проблема. Во-первых, сам вуз имел полномочия освободить студента от платы за обучение, выдать пособие и назначить стипендию. Стипендии получали около 600 студентов, что составляло 15 процентов общего их числа; в начале XX века в Москве насчитывалось около 4500 студентов. Размер годовых стипендий мог быть от 44 до 132 рублей, но в среднем она составляла 20–22 рубля. 25 рублей — это уже была большая редкость. Кстати, рассчитывать на стипендию или на постоянное ежемесячное пособие можно было только со второго года обучения и только в том случае, если у студента были хорошие отметки. То есть это была награда за хорошую учебу.
Помимо стипендий, университет выдавал еще и единовременную материальную помощь. Как правило, речь шла о 25 рублях, хотя, по правилам, суммы могли быть любые, в диапазоне от 4,5 до 100 рублей и в зависимости от степени нуждаемости студента. Такие пособия ежегодно получали тоже около 15 процентов московских студентов.
Во-вторых, была еще так называемая студенческая инспекция, распределявшая частные пожертвования, и, наконец, «общество для пособия недостаточным студентам». Как правило, деятельность последнего ограничивалась погашением университетской обязательной платы за прослушивание лекций, которую многие не могли себе позволить. Но помимо этого, общество поддерживало студентов даровыми обедами, учебными пособиями и даже одеждой. К примеру, согласно отчету, в 1902 году студентам было выдано бесплатно 33 теплых и 8 летних пальто, а также 30 сюртуков. В зависимости от бюджета общество пыталось еще поддерживать самых неимущих студентов, но, конечно, размер пособий был очень скромным. Жаль, в рамках этой книги не описать деятельность этого общества в полной мере, было бы чему поучиться нынешним благотворителям…
Кстати, весьма интересная штука — эти отчеты. Без всяких пояснений видно, куда, что и зачем потрачено. И раз уж есть эти цифры, думаю, нужно их привести.
Итак, доходы и расходы «общества для пособия недостаточным студентам» за 1902 год (руб.).
Поступило:
Членских взносов — 5217.
Единовременных пожертвований — 43 555,69.
От Московского городского кредитного общества — 2000.
От Московской городской думы — 1500.
Сбор на обедах 12 января — 900.
От концерта и лекций — 1263,33.
Процент на запасной капитал и по текущему счету — 3400,54.
В уплату долгов от бывших студентов — 13 469,20.
От продажи пожертвованных обществу книг — 26,60.
Итого: 71 332,36.
Израсходовано:
На взнос платы в университет за слушание лекций — 28 079,50.
На взнос платы в испытательные комиссии — 1620.
На выдачу пособий — 6427,68.
На содержание большой комитетской столовой — 14 947,41.
На содержание столовой имени Ю. И. Базановой — 6215,21.
Канцелярские, почтовые и прочие расходы по комитету — 2563,81.
Хранение бумаг и страхование выигрышных билетов — 103,65.
ИТОГО: 59 957,26
Остаток: 11 375,1
Студенты начала XX века были одной из наиболее активных групп общества. Если бы только вы могли попасть в так называемые «курительные комнаты» и послушать их споры — сильно удивились бы. Представьте себе на минуточку, что нынешние студенты собрались бы с целью обсудить и сформулировать планы противостояния вузовской администрации и выдвинуть ей требования. В пять минут все зачинщики этого мероприятия отправились бы в лучшем случае в академический отпуск, а скорее всего — были бы и вовсе исключены из вуза. Вольнодумство администрацией не пресекалось, потому что недооценивалась степень его проникновения в массы. Вот и поплатились потом за это
