по себе являвшееся большим достижением. Мономах сдержал слово. Главный кровопийца и возмутитель спокойствия Олег Святославич получил без войны вожделенный Чернигов, а в придачу и Тмутаракань. С этого момента он перестает быть «Гореславичем» и больше половцев на Русь не приводит.
Еще важнее была реформа княжеского владения. Владимир предложил заменить «лествичный» принцип, порождавший столько раздоров, на «отчинный», то есть закрепить за каждой ветвью Рюриковичей собственную «отчину». Разумеется, в перспективе это обрекало Киевское государство на распад, но страна и так уже фактически раскололась. Теперь по крайней мере исчезал вечный источник войн, начинавшихся почти при каждом перераспределении «ступенек». Святополку и его потомкам достались Киев и Туров, себе Мономах взял Новгород, Переяслав, Смоленск и Ростов. Олег и его дети, так называемые «Ольговичи», садились в Чернигове.
Итак, старшие Рюриковичи достигли взаимоприемлемого компромисса, но нашлись недовольные среди младших. Почти сразу же они сцепились друг с другом, и опять началась затяжная междоусобица.
Княжеский съезд. А. Кившенко
Лишь три года спустя Мономаху удалось снова собрать неспокойную семью вместе – в Витичеве. Теперь «паршивой овцой» был уже не Олег Святославич, а свирепый Давыд Игоревич, один из младших внуков Ярослава Мудрого. Давыд совершил великое злодейство: взял в плен и ослепил своего двоюродного племянника, забрав себе его малозначительное княжество.
Владимир Всеволодович опять проявил мудрую сдержанность. Преступника не казнили и не заточили в тюрьму, а выделили ему земли и даже заплатили отступное, чтобы он больше не устраивал смут.
Установившееся на Руси согласие позволило Мономаху (который, напомню, не являлся великим князем) соединить всех Рюриковичей для общего дела: войны против половцев. На третьем съезде – в 1103 году, у Долобского озера – владетели русских земель договорились перейти от обороны к наступлению.
Весной, когда половецкие кони были истощены после суровой зимы, союзная рать вторглась в степные кочевья и нанесла орде тяжелое поражение, что вселило «жалость велику у половце, и страх нападе на ня [них], и трепет». В побоище пали два десятка половецких ханов.
Восемь лет спустя русские повторили поход, дойдя до половецкой столицы Шарукани (будущего Харькова). После этой победы кипчакская проблема полностью не исчезла, но редуцировалась до отдельных грабительских набегов. Половцы перестали быть угрозой для русского государства.
Великим князем Владимир Мономах стал только в старости, и престол силой не захватывал – тот достался ему сам.
Святополк Изяславич досидел в Киеве до самой смерти. Правителем он был скверным, измученные поборами и хищническим ростовщичеством киевляне его еле терпели. Когда в 1113 году князь умер, в городе разразилось восстание. Ни сыновей Святополка, ни отпрысков старшей ветви Рюриковичей, идущей от Святослава Ярославича, своевольные столичные жители принимать не желали – они доверяли только Владимиру, самому авторитетному из русских князей. И не просчитались.
Мономах быстро навел порядок: успокоил социальные низы, облегчив податное бремя, а боярская верхушка и так была на стороне Владимира.
Судьба отвела князю еще двенадцать лет, то есть по тогдашним представлениям он дожил до почтенной старости и умер 72-летним. Это были самые спокойные годы Руси со времен Ярослава. Хотя номинально страна теперь делилась на самостоятельные княжества, фактически Мономах держал под своим непосредственным контролем три четверти всех русских земель. Региональные власти знали, что с великим князем всегда можно договориться по-доброму, но при необходимости Мономах использовал и силу: например, в 1118 году приструнил начавший своевольничать Новгород – и при этом сумел обойтись без карательного похода.
Владимир Всеволодович активно использовал родственные брачные союзы, в результате чего многие Рюриковичи стали еще и свойственниками. В отличие от матримониального экспансионизма Ярослава Мудрого, находившего для своих детей невест и женихов за границей, в XII веке русских князей мало привлекают иноземные семейные связи (за исключением половецких). Важнее было укреплять отношения с ближними соседями.
Самым ценным для потомков наследием великого (во всех смыслах) князя Владимира, конечно, являются оставшиеся после него литературные памятники. Политические выгоды и резоны давно истлели, но составленная по приказу Мономаха «Повесть временных лет» заложила основу национальной памяти, а написанное князем на склоне лет «Поучение» дает нам уникальную возможность услышать подлинный голос масштабного, думающего, духовно сложного русского политика, жившего почти тысячу лет назад.
Это довольно величественный документ, написанный уже «сидя на санях», то есть в преддверии скорой смерти (на санях по ритуалу тащили гроб).
Умирающий Мономах и сыновья. Б. Чориков
Начинается текст с главного итога жизни, весьма достойного. Государь гордится не победами, а тем, что «сблюд», то есть уберег множество «хрестьяных людий». Наряду с традиционными благочестивыми напутствиями, Владимир дает своим сыновьям и вполне нетривиальные советы – например, что малые дела лучше всякого монашества и поста. А завет «Умеешь делать что-то хорошее – делай, не умеешь – научись» является прекрасным жизненным кредо для любого человека.
Здание, возведенное трудами Владимира Мономаха, простояло недолго – как и после Ярослава Мудрого. Благополучия хватило только на срок княжения Мономахова сына Мстислава Великого (1125–1132). Почему он был наречен «Великим», история не объясняет. Ничего выдающегося Мстислав не совершил. Возможно, он был просто велик ростом.
Киевская Русь после короткого ренессанса стремительно двигалась к распаду. «Мономашичи» соперничали между собой, «Ольговичи» зарились на великое княжение, из степи то и дело набегали пограбить половцы.
Но главная причина децентрализации была экономическая. Сначала из-за ослабления арабов и возобновления средиземноморской торговли оскуднело значение «Пути из варяг в греки». Для Византии главной коммерческой магистралью стала морская, западная, ориентированная на Венецию. К тому же Константинополь постепенно хирел, в начале XIII века он будет захвачен и разграблен крестоносцами.
Финансовый фундамент, позволявший киевским князьям первенствовать над русскими областями, треснул. Регионы переставали зависеть от центра и бояться его. Они вели активную торговлю между собой, помимо столицы, которая становилась им не только обременительна, но и не нужна. Начинался закат Киева.
В той, прежней летописи, под годом 6496-ым, где повествуется о крещении Киева, сказывалось, что скинутый в реку Перунов идол сначала «канул», но через некое время вдруг «выдыбал» в Зверинецкой заводи, оттого и прозвано то клятое место Выдыбичи. Силивестр велел нехорошие строки вымарать как зловредную враку. Писано было завистниками из Печерского монастыря, дабы опорочить соперный Выдыбицкий монастырь, поставленный на Зверинецком холме. Однако на заводь игумен поглядывал с опаской. Иногда мерещилось, будто из-под воды пялится пучеглазый истукан.
Когда государь велел своему духовнику, Выдыбицкой обители игумену, летопись у печерцев изъять и что должно поправить, Силивестр многое
