— Ты поразительный малый, — произнес он. — Если бы я был девушкой твоего сословия, я не стал бы пугаться твоего лица.
Энтони и бровью не повел.
— Спасибо, что сказал мне это, — продолжал король. — Меня держит в когтях черная желчь, и в такую ночь не быть одному — благословение. Знаешь, сколько лет я надеялся на сына? Шестнадцать! Знаешь, сколько я молился, жертвовал Церкви и каялся за каждый мельчайший грех, лишь бы Небо позволило мне то, что легко дается любому свинопасу? Некоторое время я пытался удовольствоваться перспективой рождения внука, который мог бы править половиной Европы, но эта перспектива оказалась обманчива. Император пренебрег моей хилой дочкой и выбрал себе португальскую принцессу.
Король выпятил грудь колесом, поглядел в блестящие глаза Энтони.
— За что, спрашиваю я тебя, за что меня карает Бог? Почему я, ревнитель веры, не могу иметь сына, когда самые черные еретики рожают их десятками?
— В Боге я не разбираюсь, — ответил Энтони. — Но священник, который пытался меня воспитывать, сказал бы, пожалуй, что вам следует либо принять божественный приговор, либо самому начать действовать, словно еретик.
— А ты никогда не говоришь то, что хотят услышать другие, верно? Тебя не учили, что иногда это полезно?
— Я не очень-то ученый, — ответил Энтони. — Я не умею заглядывать другим в рот, но мой тем не менее постоянно исторгает что-то свое.
Смех, вырвавшийся из горла короля, был похож на женский. Он обернулся к Роберту:
— Ваш человек — настоящее сокровище, вы знаете об этом? Я хочу исполнить для него одно желание. Я уже превращал людей из низшего сословия в рыцарей, а сына мясника сделал одним из своих министров. Так чего ты хочешь, Флетчер из Портсмута? Воспользуйся своим шансом, от короля ты лишь однажды можешь получить все, что хочешь.
— Вы серьезно? — спросил Энтони.
— Да-да. — Король снова рассмеялся. — Как мне кажется, речь пойдет о праве жениться. Ты его получишь, а к нему — деньги, чтобы дать своей возлюбленной дом. — Он поднял бокал и выпил за Энтони. — Многих тебе сыновей, друг мой. Я буду приглядывать за тобой, и у тебя не будет недостатка в работе, чтобы прокормить свою семью.
Энтони дождался, пока король поставит свой бокал.
— Мне не нужно разрешение жениться, — произнес он после небольшой паузы. — Я понятия не имею, почему вы хотите выполнить мое желание, но если вы действительно сделаете это, то позвольте мне заново обшить один из ваших кораблей.
— Один из моих кораблей?
— Каракку водоизмещением в пятьсот тонн, которая слишком давно находится в воде, — ответил Энтони. — Я готов переделать ее в семисоттонник. Я превратил бы вооруженный транспортник для войск в боевую платформу.
— Смотри-ка, смотри-ка, — явно заинтересовавшись, произнес король. — Звучит так, как будто у тебя давно уже были такие планы.
— Я могу… — начал Энтони, но оборвал себя на полуслове. — Я попрошу графа Рипонского представить вам чертежи.
«Ты заслужил то, чего хочешь, — подумал Роберт. — Но это я должен был дать тебе то, что ты просишь, а не он. Сколько времени пройдет, пока кто-то другой даст Джеральдине то, чего она хочет, а я так и не догадаюсь, что это?»
— И какой же из моих кораблей будет достоин попасть на лечение? — спросил король.
Лицо Энтони изменилось. Резкие черты приобрели некое поэтическое выражение, а в глазах словно засверкали осколки бриллиантов.
— «Мэри Роуз», — произнес он.
— Да, да, — просиял король. — Этот корабль — нечто особенное, повелительная брюнетка, верно? Это как с женщинами. Спишь с сотнями, а только одна не идет из головы.
— Да, — согласился ничего не понимавший в женщинах Энтони.
— А ты знаешь, что, когда она сошла со стапелей, в моих доках разбился ребенок? — спросил король. — Когда мы выезжали из Портсмута, дамы падали в обморок от ужаса, а кто-то из служанок говорил, что это дурное знамение. Корабль, жертвой которого пал ребенок, потонет и увлечет за собой сотни жизней. Что ты на это скажешь? Бабские сказки или в этом что-то есть?
— В этом я тоже не разбираюсь, — глухо произнес Энтони.
— А если бы это был твой корабль?
— Если бы это был мой корабль, я бы подумал, что должен оберегать его больше других, поскольку за него умер ребенок.
— А он за словом в карман не лезет, наш человек из Портсмута. — Король улыбнулся и похлопал Энтони по спине. — Я выполню твое желание, Флетчер. Роберт, а вы проследите, когда моя «Мэри Роуз» сможет отправиться на лечение. А затем я с нетерпением буду ждать ваших чертежей.
— С удовольствием, мой король.
— Ваше Величество, — произнес Энтони. — Это граф Рипонский придумал «Джеральдину», не я.
— Да, да, «Джеральдина»! — вспомнил король. — И что же вы думаете делать с этой жемчужиной, мой добрый Роберт? Может быть, я могу предложить вам что-нибудь для нее?
— На первый рейс она уже сдана, — поспешно выпалил Роберт.
— Сдана? Вот как, вот как… А позволено ли мне будет узнать
кому?
— Торговцу сукном. Всего на две-три… ик… поездки.
— Торговцу сукном, — пробормотал король. У Роберта стиснуло горло, но тут Генрих Тюдор молниеносно обернулся к Энтони: — А почему ты только что сказал мне, что это Маллах придумал «Джеральдину»? И кто вообще эта Джеральдина? Почему этот восхитительный корабль должен носить ее имя?
— Последнее спрашивайте у графа, не у меня, — ответил Энтони. — Но если вы сделаете подарок мне, то сделайте и ему тоже. Кроме того, это не мне, а ему нужно позволение жениться.
— Это правда, Роберт? — Король снова обернулся. — У вас болит сердце о Джеральдине? Об одной из моих придворных дам? И вы ничего не сказали об этом своему королю?
Роберт никогда не осмеливался думать об этом. И прежде всего потому, что его усилия узнать у Джеральдины, чего она хочет, терпели неудачу. Он обсыпал ее подарками и превратил себя в посмешище, пытаясь соблазнить ее. Он доверил ей опасную тайну, рассказал ей о Библии Тиндейла и тем самым вручил ей свою жизнь. Но она в его присутствии едва сдерживала зевоту. Если бы только существовал способ сделать ее своей женой, которую никто у него не отнимет! Станет ли она любить его, если он сделает ее графиней Рипонской?
— Говорите же, человек. Кто она, ваша Джеральдина?
— Дочь рыцаря, — произнес Энтони. — Джеральдина Саттон. Из Портсмута.
— Охо-хо. Так ты ее знаешь?
— Она сестра моего друга, мы выросли вместе.
— Хорошенькая? — Король облизнулся.
В ответ Энтони лишь усмехнулся, обнажщв зубы.
— У нас в городе ее называли «ангелом Портсмута».
